В 1993 году я с детьми жила на даче в Переделкино. Была соседкой Юры Чихачихина. Напротив через дорогу жил Булат Окуджава.

Однажды, я показала Булата Окуджаву своим детям. Указывая на окно, говорю:

— Смотрите дети, вот бежит известный поэт СССР, который поет: Ах Арбат, мой Арбат!

Дети, конечно, не знали этого имени. Но старшая дочка Маша сказала:

— Это что, вон тот в поносного цвета куртке? сморчок-старичок?

По дороге торопливо шагал, чуть подпрыгивая, человечек в желто-коричневой куртке, — действительно неприятного цвета. Торопился на электричку. В свои молодые годы в МГУ на журфаке я думала, почему диссидентские песенки поет человек, живущий на Арбате.

Ведь само место жизни указывало на принадлежность к высшему классу.

Если Окуджава принадлежал через родителей (это было понятно) к властным структурам СССР, то зачем ругать ту систему, которая подняла тебя на пьедестал и дала лучшее место жизни в Москве — улицу Арбат. Посмотрев на фотографии молодого Окуджавы, можно смело сказать, что в его роду поработали африканцы,точнее негры. Жестко-курчавые волосы,мелким бесом. Толстые губы. Со временем черная кровь разбавляется, и приобретает непонятные черты полукровок.

Когда вдова барда Булата Окуджавы - Ольга Арцимович - была уволена с поста директора музея Окуджавы при реорганизации при вхождении частных музеев в состав Гослитмузея, тут же встрепенулись иудолибералы и начали визжать про «плевки в память известного барда».

Сегодня кто-то уже и не поймет, почему так возбудилась пятая колонна.

Поэтому я хочу рассказать правду о - «иконе шестидесятничества», «любимце Арбата» и «совести советской интеллигенции».

Свою автобиографическую книгу «Упразнённый театр. Семейная хроника» (Москва, 1995 г.), Окуджава начинает такими словами: «В середине прошлого века Павел Перемушев, отслужив солдатиком свои двадцать пять лет, появился в Грузии, в Кутаисе, получил участок земли за службу, построил дом и принялся портняжить. Кто он был - то ли исконный русак, то ли мордвин, то ли еврей из кантонистов - сведений не сохранилось».

Окуджава Владимир Степанович, террорист-анархист – дядя Булата Окуджавы, - который вместе с Лениным приехал в Россию из Германии весной 1917 года в запломбированном вагоне. Отец Окуджавы, как и его братья, был видным грузинским национал-сепаратистом. Грузия исключительно для грузин – это была их цель. После прихода к власти грузинские большевики перекрыли границы республики, запретив въезд не грузинам.

Уже в марте 1922 года рассылается телеграмма-манифест (за подписями Махарадзе и Окуджавы), в которой сообщается, что грузинки, вышедшие замуж за людей других национальностей, теряют грузинское гражданство. Началась массовая депортация армян, которых под конвоем вели на вокзал, сажали в вагоны для перевозки скота и вывозили за пределы Грузии.

Одной Грузии им показалось мало, они решили, что Россию (РСФСР) следует раздробить на десятки мелких независимых территорий. Конечно, Абхазии и Осетии это не касалось, им – никакой автономии. Подобные идеи местечковых князьков широко поддерживались иудо-троцкистами, представляющими правящую большевистскую верхушку.

Что касается этого позорного «манифеста», то он затем цитировался Сталиным на XII съезде ВКП(б). Нужно ли удивляться, что в 1937 г. его авторы "получили по заслугам"?

"Булат" родился в Москве 9 мая 1924 года в семье коммунистов, приехавших из Тифлиса для партийной учёбы в Коммунистической академии.

Характерно, что при рождении мальчик был назван родителями Дорианом (по имени главного героя "Портрет Дориана Грея" - романа О.Уайльда о превращении талантливого юноши в порочное чудовище).

По собственному же признанию Дориана-Булата, названного «совестью интеллигенции», его мать зверствовала на Кавказе вместе с Кировым, отец был в той же команде, дослужившись до секретаря Тбилисского горкома партии. Позже, из-за конфликта с Берией, который уже выступил против «интернационал-большевиками», Шалва Окуджава в 1932 году обращается к Орджоникидзе с просьбой направить его на партийную работу в Россию, но в 1937 его все же репрессировали.

Впрочем, до ареста отец Окуджавы еще успел походить в "начальниках Нижнего Тагила" - став первым секретарем горкома партии этого уральского города, куда он и выписал семью. В городе они вселилась в просторный купеческий особняк - с личным дворником, который жил в подвале. Но хозяин города был "демократичен", поэтому иногда всё же разрешал дворнику послушать радио в "барской". Однажды тот сказал: "Я раньше у купца Малинина в дворниках служил. Хрен бы он меня радио слушать позвал бы..."

Одноклассница Б.Окуджавы вспоминала, «как появился в классе красивый, заметный Булат – “он ходил в вельветовой курточке”». Сын хозяина города. И вот уже 12-летний Булат звонит из школы в горком партии, требуя к подъезду сани, чтобы добраться до дома, до которого всего 300 метров.

Мало кто знает, что в юности он ещё стрелял из пистолета в своего сверстника, но, как сыну первого секретаря горкома партии ему это сошло с рук. Пробив грудь, пуля прошла навылет, мальчик чудом выжил. Булата за это отправят на лето отдыхать в Грузию. Безнаказанность и вседозволенность в семье партийной номенклатуры появилась вовсе не в "застойные времена"...

Впрочем, о зверствах родителей Окуджавы в стране не забыли. В 1937 году отец Окуджавы был арестован в связи с троцкистским делом на Уралвагонстрое. 4 августа 1937 года Ш.С. Окуджава и его два брата были расстреляны как участники заговора Троцкого.

Вскоре после ареста отца, в феврале 1937 года, мать, бабушка и Булат уехали из нижнего Тагила, но не в Грузию, где прекрасно помнили зверства матери Дориана-Булата - Ашхен Степановны Окуджавы, - а в Москву. Первое место жительства — улица Арбат, дом 43, кв. 12, коммунальная квартира на четвёртом этаже. Серьезное понижение социального статуса для кавказского мальчика-барчука. Впрочем, через год возмездие настигло и Ашхен Степновну, которая была арестована и сослана в Карлаг, откуда вернулась в 1947 году.

«...Учился я плохо. Курить начал, пить, девки появились. Московский двор, матери нет, одна бабушка в отчаянии. Я стал дома деньги поворовывать на папиросы. Связался с темными ребятами. Как я помню, у меня образцом молодого человека был московско-арбатский жулик, блатной. Сапоги в гармошку, тельняшка, пиджачок, фуражечка, челочка и фикса золотая». (Из беседы с Юрием Ростом. «Общая газета» № 17 (299) 1999, 24.04-12.05)

Да,его родила советская земля в лице человека, когда-то с тихим откровением запевшего про сапоги отца, которых он и в глаза никогда не видывал.

Окуджава, человек, который после расстрела своего отца большевиками, вступил в КПСС, а потом "вышел", когда большевиков, "якобы" понесли по кочкам, обезумевшие от борьбы с алкоголизмом глупые и обманутые московские пацаны.

Мальчик, который вышел из семьи партийных функционеров-большевиков не малого ранга. Скитавшийся с детства между Москвой и Тбилиси, но прижившийся в Москве. Мальчик, который "проторчал" всего полтора месяца в прифронтовой полосе, как не пришей кобыле хвост без всяких обязанностей и дела и был "выселен" с фронта за "профнепригодность".

А потом без всякого смущения слонялся по киностудиям в роли "героя-фронтовика" и пел "Капли датского короля" и даже не смущался показаться в кадре рядом с настоящими фронтовиками. Раз так надо для искусства.

Он приветствовал расстрел Белого Дома в 1993 году... Я еще не забыл его рядом с Лией Ахеджаковой. До сих пор помню ее дрожащие губы в телевизоре:"Борис Николаевич, расстреляйте их всех, этих собак" - 1993 год, октябрь. Мерзость...

Гнойник "совести советской интеллигенции" для малопонимающей советской публики начал полностью вскрываться с 1993 года. "Я тоже был фашист, но только красный" - заявил Дориан-Булат о своём участии в Великой Отечественной. В чистом виде не воевавшим на передовой» во время Войны, Окуджава оказался весьма кровожаден к политическим противникам. Из интервью «Подмосковным известиям» от 11 декабря 1993 года: «- Булат Шалвович, вы смотрели по телевизору, как 4 октября обстреливали Белый дом?

- Всю ночь смотрел.

- У вас, как у воевавшего человека, какое было ощущение, когда раздался первый залп? Вас не передёнуло?

- …Я наслаждался этим. Я терпеть не мог этих людей, и даже в таком положении никакой жалости у меня к ним не было. И может быть, когда первый выстрел прозвучал, я увидел, что это — заключительный акт. Поэтому на меня слишком удручающего впечатления это не произвело…»

Есть у Окуджавы, такой замечательный саморазоблачительный документ — книга «Я никому ничего не навязывал…»

Советую ее почитать.

Там Окуджава рассказывает о своих «преследованиях».

«Преследования» были такие: приезжает Окуджава из Калуги в Москву, обращается к работнику ЦК ВЛКСМ Искре Денисовой с просьбой устроить его на работу — и пожалуйста: получает место редактора в «Молодой гвардии», выпускает там сначала комсомольскую методическую литературу (борец с коммунизмом, ясный корень!), а затем поэзию народов СССР.

Затем — хлоп: и становится редактором отдела поэзии в «Литературке» и живет там припеваючи, поскольку должность эта была синекурой: «Я один сидел, маленькая комнатка у меня была, заваленная рукописями графоманов в громадном количестве. Но тогда я уже интенсивно писал стихи и песни, очень интенсивно. И от меня требовалось иногда — время от времени — в «Литературку» давать чьи-то стихи. Ну, когда приходили известные авторы, я брал их и отдавал в редколлегию, и они уже шли. Так что задача моя была — борьба с графоманами. — То есть, Вам приходилось отвечать на вопросы, принимать…— Нет, я принимал — и тут же выгонял.

И всё. И ничего я не отвечал ни на какие вопросы. Но там мне было очень хорошо: во-первых, коллектив был прекрасный, ко мне очень хорошо относились, очень меня ценили за то, что я делал…» (Окуджава Б.Ш. «Я никому ничего не навязывал…» М., 1997. С. 20—21). Затем Окуджаву приняли в Союз писателей — и он ушел из «Литературки». Вполне благополучная судьба типичного советского интеллектуала. К 1985 г. у Окуджавы, по его словам, вышло в СССР, не считая множества журнальных публикаций, 7 книг стихов и 6 книг прозы (там же. С. 128).

«Преследуемый» Окуджава летом 1969 г. рассказывал, что он в течение 8 месяцев съездил за государственный счет в Югославию, Венгрию, Францию, ФРГ, Австралию и Индонезию (там же. С. 249). О самых свирепых своих «преследованиях» Окуджава рассказывал неоднократно.

Выглядело это так: однажды его пригласили в неназванную им «инстанцию» и попросили — понимаете, не приказали, а попросили! — не петь на концертах песню о Леньке Королеве. Но он не послушался и продолжал петь. И никаких «репрессий» не последовало. Но через три года Окуджава сочинил песню о дураках. Его опять пригласили в ту же инстанцию и жалобно так сказали: «Слушайте, есть же у вас замечательная песня о Леньке Королеве — зачем вам петь о дураках?» (там же. С. 32, 36). Вот и все «преследования».

Не случайно Окуджаве приходилось на своих вечерах выслушивать от аудитории такие вот замечания: «Вот вы стоите, такой самодовольный, благополучный, и ничего не пишете о язвах, которые существуют в нашем обществе» (там же. С. 33). У Окуджавы, например, к 1985 г. вышли диски в США, Англии, Италии, Швеции, ФРГ, Франции, Японии. Это хорошие деньги. Несколько миллионов не рублей. Так обычно платят агентам влияния, чтоб скрыть факт сотрудничества и предательства.

13 июня 1997 года Окуджава умер в парижской клинике. Незадолго до конца он написал стихотворение на день рождения Анатолия Чубайса, которое было обнаружено в больнице вдовой Булата Шалвовича Ольгой. Последнее стихотворение Окуджавы было переправлено вместе с поздравлениями Чубайсу 16 июня, в день его рождения.

А у нас иные сферы — день приязни и гостей. Ну, и чтоб жила легенда о событьи круглый год, рюмочка интеллигентно применение найдет. Как нам жить — узнаем сами. Мир по-прежнему велик. Пусть останется меж нами добрых "Жаворонков" крик. (*)

9 мая 1997, Париж ___

___________________________ * Жаворонки - дачный поселок в подмосковье, где у А.Чубайса и Б.Окуджавы по соседству были дачи.

Булат Окуджава- предатель, медленно душивший Россию.

Если бы Окуджава был жив, скорей всего и сегодня он не отказался бы еще от одного залпа по нынешней России, вместе с Ахиджаковой, Макаревичем и подобными.

Да у него были прекрасные песни и стихи, но как сказала Ахматова: "Когда б вы знали, из какого сора. Растут стихи, не ведая стыда."

Вот Окуджава и был этот сор, из которого росли стихи. Так бывает, причуда природы, талант попал в гнусного человечка. Это гений и злодейство - несовместны, а талант бывает и у негодяев.

Ничего в этом нового.

Припоминается и другой интересный факт: как-то прочел в «Русской мысли» интервью с Окуджавой.

Журналист спросил его: «Почему вы не уезжаете?» – «Боюсь нищеты», – был ответ.

Окуджава понимал, что на Западе жизнь нужно либо украсть, что наказуемо, либо заработать, что непросто. А в России и кража ненаказуема, и холуйство или «непротивление злу» оплачивается дороже, чем труд. Он сделал свой выбор!

Его интересы – типично обывательские: личный автомобиль и футбол (см.: Окуджава Б.Ш. «Я никому ничего не навязывал…». С. 46, 48). Сам о себе Окуджава, не стесняясь, сказал так: «Я – обыкновенный обыватель» (там же. С. 168).

А на вопрос «Что для Вас главное в творчестве?» ответил: «Главное в творчестве? Чтоб хорошие деньги платили. Ну чего стесняться-то! Чего стесняться-то!

"Виноградную косточку в теплую землю зарою..." написал тот, кто много позже захотел увидеть на теплой земле памятник Шамилю Басаеву.

"Возьмемся за руки, друзья" написал тот, кто в августе 95-го - через два месяца после Буденновска, по размышлении зрелом - взялся за руки с Шамилем Басаевым.

"Ель моя, ель, словно Спас на крови" написал тот, кто назвал кровь, пролитую Шамилем Басаевым, обстоятельством печальным и трагичным.

А самого Басаева - человеком. Достойным памятника. Большого.

В одном из своих интервью "Голосу Америки" Булат Окуджава скажет: «патриотизм чувство не сложное, оно есть даже у кошки».

Сын Окуджавы от первой жены отсидел в тюрьме, принимал наркотики, от которых и умер. Второй сын – малоизвестный музыкант.

Интересно, счастлив ли он в «новой России», которую построили такие, как его отец?

Еще недавно Россия стояла перед выбором — продолжать идти под управлением Запада или стать на свой путь развития. И пока выбор не был сделан — можно было отсидеться.

Как не пафосно сейчас прозвучит, но Путин и народ, сделали свой выбор.

Сделал давно и он от него не отступает и не отступит.

На Валдае он еще раз это подчеркнул для тех, кто раньше страдал слухом.

Он ведет за собой Россию по самостоятельному пути развития и укрепления, безвнешнего управления Западом, к жизни и процветанию. Но жизнь и процветание не возможны , если если не убирать с пути паразитов, предателей.

Люстрация!

— На ваш взгляд, кто такой Шамиль Басаев: новый Робин Гуд или террорист-убийца?— спрашивает Дейч. — То, что он совершил, конечно, печально и трагично. Но я думаю, что когда-нибудь ему поставят большой памятник. Потому что он единственный, кто смог остановить бойню. — Но погибли в больнице мирные люди. — Но перед этим погибли пятьдесят тысяч мирных людей. — Но ведь всем известно, что Шамиль Басаев стоял за многими террористическими акциями. — Вы судите Шамиля Басаева или говорите об этом конкретном поступке? Если говорить о Шамиле Басаеве вообще, я не юрист, я недостаточно информирован. Если говорить о том, что случилось в Буденновске,— это печально и трагично, но война трагичнее, чем этот поступок. И поэтому я думаю, что когда-нибудь ему памятник поставят..

Помощь сайту: Отправить 100 рублей

Одежда от "Провидѣнія"

Мастерская "Провидѣніе"

Источник — http://rubooks.org/