90 лѣтъ назадъ въ швейцарскомъ городѣ Лозаннѣ офицеръ Бѣлой арміи и швейцарскій подданный Морисъ Конради выстрѣломъ изъ револьвера прикончилъ одного изъ извѣстныхъ большевицкихъ мерзавцевъ и разрушителей Россіи — «дипломата» Вацлава Воровскаго.

Ни одинъ изъ прочихъ актовъ возмездія, совершенныхъ послѣ революціи русскими мстителями, не имѣлъ такихъ громадныхъ политическихъ послѣдствій какъ этотъ — на состоявшемся полгода спустя судѣ не только были оправданы убійца и его сообщникъ, но и передъ лицомъ всей христіанской Европы произошло публичное разоблаченіе палаческой и сатанинской сущности жидо-большевизма.

Убитый Воровскiй былъ рѣдкимъ негодяемъ даже по мѣркамъ большевицкой партіи. Самъ вождь большевиковъ Ульяновъ-Ленинъ-Бланкъ характеризовалъ Воровскaго какъ человѣка, который «всегда готовъ при случаѣ «дать въ морду», если къ этому представляется безопасная возможность.

А, кромѣ того, онъ и на руку нечистъ, и просто стопроцентный карьеристъ...». Но ленинская партія, какъ извѣстно, «не институтъ благородныхъ дѣвицъ», и кадры этой партіи всегда подбирались ея вождемъ по циничному принципу: «иной мерзавецъ для насъ именно тѣмъ и полезенъ, что онъ мерзавецъ. У насъ хозяйство большое, а въ большомъ хозяйствѣ всякая дрянь пригодится».

Нашлось въ ленинскомъ «хозяйствѣ» мѣсто и такой дряни какъ Воровскiй. Бывшій польскій націоналистъ, переметнувшійся къ марксистамъ, былъ подобранъ Ленинымъ въ Швейцаріи. Сначала онъ выполнялъ мелкія порученія Ленина — тайно возилъ въ Россію подрывную литературу, редактировалъ большевицкія газеты и журналы, но затѣмъ «Ильичъ» подыскалъ Воровскому болѣе отвѣтственное занятіе.

Послѣ начала Первой Міровой войны Ленинъ направилъ Воровскаго въ Стокгольмъ, гдѣ тотъ сталъ важнѣйшимъ звеномъ въ финансовой цѣпочкѣ, соединявшей Ленина съ Парвусомъ-Гельфандомъ и другими жидовскими воротилами, спонсировавшими революціонную дѣятельность большевиковъ. Черезъ Воровскaго въ ленинскій карманъ текли огромные денежные потоки, при этомъ часть изъ нихъ регулярно осаждалась на счетахъ самого Воровскаго, который, оправдывая свою фамилію, втихаря обворовывалъ «вождя мірового пролетаріата».

Въ началѣ 20-х годовъ на личномъ счетѣ Воровскаго въ шведскомъ банкѣ было обнаружено почти 1,8 милліоновъ кронъ. Кромѣ того онъ имѣлъ счета и въ другихъ европейскихъ банкахъ, но подъ вымышленными именами.

Послѣ большевистскаго переворота Ленинъ сталъ всё чаще задѣйствовать Воровскaго на «дипломатической работѣ», если такъ можно назвать его дѣятельность по распродажѣ заграницей награбленныхъ большевиками матеріальныхъ цѣнностей. Въ Скандинавіи и въ Италіи Воровскiй занимался «реализаціей» ворованныхъ россійскихъ музейныхъ цѣнностей.

Половина денежныхъ поступленій отъ совершенныхъ сдѣлокъ шла на финансированіе коммунистической пропаганды и созданіе легальныхъ и нелегальныхъ организацій Коминтерна, а другая половина тратилась на содержаніе самихъ «пролетарскихъ» вождей. Не брезговалъ Воровскiй и прямой контрабандой драгоцѣнностей, однако по-крупному попался лишь однажды, когда римской полиціи удалось конфисковать чемоданъ одного изъ эмиссаровъ Воровскaго, набитый различными золотыми вещами — перстнями, кольцами, часами, портсигарами, предназначенными для организаціи подрывной дѣятельности коммунистовъ въ Италіи.

Отличился Воровскiй и на поприщѣ гоненій на Россійскую Православную Церковь, въ частности, онъ былъ главнымъ организаторомъ клеветнической кампаніи въ большевистской печати противъ патр. Тихона и идеологомъ массовыхъ репрессій противъ «реакціоннаго духовенства».

Въ началѣ 1923 года этотъ международный аферистъ, пораженецъ-ленинецъ, воръ, контрабандистъ, мошенникъ и богоборецъ прибылъ безъ приглашенія на международную конференцію въ Лозаннѣ, гдѣ и нашелъ свой заслуженный конецъ отъ руки русскаго мстителя Мориса Конради.

Офицеръ Русской и Бѣлой армій Морисъ Конради былъ прямой противоположностью революціонному подонку Воровскому.

Онъ родился 29 мая (10 іюня) 1896 года въ Санктъ-Петербургѣ въ семьѣ осѣвшихъ въ Россіи швейцарцевъ. Послѣ окончанія реальнаго училища Морисъ поступилъ въ Петербургскій политехническій институтъ. Конради настолько сроднился съ Россіей, что, когда началась Первая Міровая война, то онъ въ противоположность всякимъ ленинымъ и вовровскимъ, проповѣдовавшимъ «превращеніе войны имперіалистической въ войну гражданскую», поступилъ добровольцемъ въ Русскую армію.

И хотя по закону иностранные подданные на службу въ Русскую армію не принимались, но Морисъ добился высочайшаго разрѣшенія Государя Императора Николая II на зачисленіе въ войска, несмотря на свое швейцарское гражданство. Въ 1916 году Конради окончилъ офицерскіе курсы при Павловскомъ военномъ училищѣ и былъ направленъ на румынскій фронтъ, гдѣ вскорѣ получилъ подъ свое командованіе 1-ю роту 1-го батальона Новочеркасскаго пѣхотнаго полка. Въ то время какъ «русскій» Ленинъ сидѣлъ въ Швейцаріи, пилъ пиво, блудилъ съ Инессой Армандъ и подготавливалъ революцію и сверженіе Царя, швейцарецъ Конради въ Россіи шелъ въ бой умирать за Царя и Отечество.

На фронтѣ поручикъ Конради былъ дважды раненъ, послѣдній разъ въ іюлѣ 1917 года, когда въ рядахъ своего полка прикрывалъ бѣгство другихъ русскихъ частей, вконецъ развращенныхъ пораженческой пропагандой большевиковъ. За этотъ подвигъ Конради былъ награжденъ орденомъ Св. Анны 4-ой степени съ надписью «за храбрость». Послѣ окончательнаго развала фронта Морисъ Конради въ составѣ отряда полковника Дроздовскaго отправился въ легендарный походъ на Донъ на соединеніе съ Добровольческой арміей.

Въ составѣ Бѣлой арміи Конради отвоевалъ 2,5 года, былъ ещё разъ раненъ, получилъ за боевыя заслуги чинъ штабсъ-капитана, а затѣмъ капитана. Въ 1920 году талантливаго офицера замѣтилъ командиръ Дроздовской дивизіи генералъ-майоръ Туркулъ и сдѣлалъ его своимъ адъютантомъ. Въ этомъ качествѣ Конради даже попалъ въ текстъ извѣстнаго полкового марша дроздовцевъ «Впередъ, дроздовцы, удалые!»

Впередъ поскачетъ Туркулъ славный,
За нимъ Конради и конвой.
Услышимъ вновь мы кличъ нашъ бранный,
Нашъ кличъ дроздовскiй боевой.

Послѣ эвакуаціи изъ Крыма въ составѣ Русской арміи Конради полгода пробылъ въ Галлиполи, послѣ чего былъ освобожденъ отъ всякихъ должностей въ арміи и отбылъ на родину своихъ предковъ — въ Швейцарію.

Съ собой помимо нашивокъ за раненія и боевыхъ наградъ онъ увезъ жгучую ненависть къ жидо-большевизму, уничтожившему всѣ плоды трехлѣтнихъ боевыхъ усилій Русской арміи и приведшему страну къ позорному пораженію, а затѣмъ и къ полному разоренію и уничтоженію.

Среди многомилліонныхъ жертвъ большевицкой революціи оказались и ближайшіе родственники Конради: его отецъ скончался на больничной койкѣ послѣ избіеній на допросѣ въ ЧК, дядя былъ разстрѣлянъ какъ заложникъ въ періодъ «краснаго террора», а тетку звѣрски убили грабители. Какъ онъ самъ потомъ напишетъ въ своихъ тюремныхъ показаніяхъ, онъ тогда же поклялся уничтожить кого-нибудь изъ повинныхъ въ этомъ «красныхъ собакъ».

Въ Швейцаріи Конради случайно встрѣтился со своимъ сослуживцемъ по Бѣлой арміи Аркадіемъ Полунинымъ и подѣлился съ нимъ своими планами. Полунинъ всецѣло поддержалъ Конради. Какъ и всякій русскій онъ не могъ простить большевикамъ совершенное ими чудовищное надругательство надъ Россіей.

Состоя на службѣ въ Фондѣ императрицы Маріи при Международномъ Красномъ крестѣ въ Женевѣ, Полунинъ имѣлъ всю информацію объ организованномъ большевиками голодѣ въ Поволжьѣ, доходившимъ до того, что люди потребляли въ пищу перемѣшанныя съ навозомъ рѣчныя водоросли, жарили и поѣдали трупы умершихъ, не выдерживая мукъ голода убивали своихъ дѣтей, а потомъ и самихъ себя. Полунинъ также какъ и Конради лично на себѣ испыталъ ужасы большевизма: его жену пьяные красноармейцы истязали на глазахъ избитаго и привязаннаго къ кровати мужа и малолѣтней дочери.

Выборъ Воровскaго въ качествѣ жертвы былъ въ какой-то мѣрѣ дѣломъ случая, но, конечно, совершился не безъ промысла Божія. Полунинъ столкнулся съ Воровскимъ на улицахъ Лозанны, гдѣ большевицкій «полпредъ» ожидалъ приглашенія на мирную конференцію великихъ державъ-побѣдительницъ въ Первой Міровой войнѣ, которыя дѣлили контрибуцію и нефтеносныя земли побѣжденной Турціи.

Полунина возмутила сама возможность того, что большевицкій подонокъ, виновный въ гибели Россіи, можетъ быть допущенъ на это мѣропріятіе, тогда какъ преданная большевиками Россія, потерявшая въ 1914–1917 годахъ милліоны погибшими и искалѣченными, въ томъ числѣ десятки тысячъ убитыми только на фронтѣ противъ Турціи, не получила ничего, кромѣ униженій.

Дальнѣйшія событія извѣстны до мельчайшихъ подробностей изъ матеріаловъ слѣдствія по дѣлу Полунина и Конради.

10 мая 1923 года въ 8 часовъ вечера въ столовую первокласснаго отеля «Сесиль» въ Лозаннѣ вошелъ неизвѣстный молодой человѣкъ и, занявъ столикъ посерединѣ зала, заказалъ обѣдъ. Это былъ Морисъ Конради.

Полчаса спустя въ столовую прослѣдовала проживающая въ этомъ отелѣ неоффицiальная большевицкая делегація въ составѣ возглавлявшаго ее Вацлава Воровскaго и его помощниковъ Іосифа Аренса и Максима Дивильковскaго, которая заняла столъ въ сторонѣ, близъ окна, выходящаго во внутренній дворъ.

Конради сейчасъ же узналъ Воровскaго, лицо котораго онъ видѣлъ въ иллюстрированныхъ изданіяхъ, но для большей вѣрности онъ освѣдомился у подававшаго ему лакея, это ли совѣтскій представитель, и получилъ отъ него утвердительный отвѣтъ.

Въ 9 часовъ 10 минутъ вечера, когда столовая почти опустѣла, Конради поднялся и, держа правую руку въ карманѣ, подошелъ къ столу, за которымъ сидѣлъ Воровскiй. Тутъ онъ спокойнымъ движеніемъ вынулъ изъ кармана револьверъ и выстрѣлилъ Воровскому въ голову. Воровскiй упалъ со стула и мгновенно скончался. Одной «красной собакой» стало меньше.

Второй выстрѣлъ Конради сдѣлалъ въ воздухъ. Смертельно перепуганный Аренсъ закричалъ, бросился на полъ и закрылъ голову руками. Конради выстрѣлилъ въ него дважды и ранилъ въ плечо и ногу. Дивильковскiй проявилъ больше мужества и попытался обезоружить стрѣлявшаго, схвативъ его за правую руку, но имѣвшій большой опытъ рукопашныхъ схватокъ Конради сильнымъ ударомъ кулака свалилъ его на полъ и двумя выстрѣлами ранилъ Дивильковскaго въ правый и лѣвый бока.

Современный видъ ресторана бывшей гостиницы «Сесиль», гдѣ «красная собака» Воровскiй нашелъ свой постыдный конецъ.

Вся эта сцена длилась нѣсколько мгновеній. Не обращая вниманія на корчившихся раненыхъ большевиковъ, Конради спокойной походкой направился къ выходу, гдѣ вручилъ метрдотелю пустой револьверъ и приказалъ ему вызвать полицію. Затѣмъ, повернувшись къ оркестру, онъ потребовалъ у перепуганныхъ музыкантовъ играть траурный маршъ. Конради быстро окружили люди. «Я совершилъ хорошій поступокъ, — сказалъ онъ собравшейся толпѣ, — то, что я сдѣлалъ, послужитъ на пользу многимъ людямъ».

Прибывшая полиція арестовала Конради. Черезъ нѣкоторое время былъ задержанъ и его сообщникъ Аркадій Полунинъ, который могъ скрыться во Франціи, но не сдѣлалъ этого, желая раздѣлить участь товарища. На допросахъ Конради сначала отрицалъ причастность Полунина, который не имѣлъ швейцарскаго гражданства и потому могъ быть высланъ въ СССР, однако Полунинъ самъ призналъ, что былъ иниціаторомъ убійства, снабжалъ Конради деньгами и информаціей о перемѣщеніяхъ большевицкой делегаціи. Оба обвиняемыхъ заявили, что о своемъ поступкѣ они нисколько не сожалѣютъ, и что готовы снова его совершить, если бы это понадобилось.

Судъ надъ русскими офицерами начался 5 ноября 1923 года въ большомъ залѣ дворца правосудія «Монбенонъ». Съ самаго начала было ясно, что это будетъ не рядовой уголовный, а громкій политическій процессъ. Всѣ судебныя засѣданія проходили при огромномъ стеченіи публики и корреспондентовъ швейцарскихъ и иностранныхъ газетъ. Защитникомъ Конради выступилъ швейцарскій адвокатъ Сидней Шопферъ, Полунина защищалъ знаменитый Теодоръ Оберъ.

Обвиненіе помимо прокурора поддерживали и гражданскіе истцы: спеціально присланный изъ Москвы присяжный повѣренный Членовъ, женевскій адвокатъ-большевикъ русскаго происхожденія Дикеръ (Балкинъ) и ещё два швейцарскихъ юриста-коммуниста.

Составъ присяжныхъ засѣдателей былъ самый простой: почтальонъ, скульпторъ, слесарь, торговецъ дровами, желѣзнодорожникъ, два чиновника …

Большевики разсчитывали на волнѣ сочувствія европейскихъ лѣвыхъ круговъ къ «соціалистическому эксперименту» и начавшихся дипломатическихъ признаній Совдепiи превратить процессъ въ судилищѣ надъ Бѣлымъ движеніемъ и Бѣлой эмиграціей. Въ идеологическомъ планѣ фигура главнаго обвиняемаго Конради представлялась имъ идеальной — сынъ «буржуя», владѣльца кондитерской фабрики, бѣлогвардеецъ, «проливавшій кровь рабочихъ и крестьянъ», въ общемъ, представитель «класса эксплуататоровъ, озлобленнаго потерей баснословныхъ прибылей и собственности, отобранной революціей въ пользу трудящихся».

Но все получилось наоборотъ. Процессъ превратился въ судъ надъ большевизмомъ, надъ захватившей Россію уголовной ленинской бандой, надъ террористическимъ государствомъ подъ названіемъ СССР.

Прежде всего, у обвиненія оказалось не густо со свидѣтелями. Два бывшихъ бѣлыхъ генерала, перебѣжавшіе къ большевикамъ, такой же перебѣжчикъ отъ бѣлыхъ къ краснымъ проф. Ключниковъ, два какихъ-то подозрительныхъ американца, побывавшіе въ Сибири, итальянскій депутатъ-соціалистъ, работавшій съ Воровскимъ въ Римѣ, французскій жидо-большевикъ Шарль Раппопортъ и французскій же писатель Анри Барбюсъ — это всё, что удалось наскрести.

Всѣ эти «свидѣтели» характеризовали «бѣлыхъ» какъ обыкновенныхъ бандитовъ и рисовали идиллическую картину ленинскаго режима, якобы спасшаго Россію отъ анархіи и «погромовъ». Ихъ показанія особаго довѣрія не вызвали, особенно послѣ того, какъ выяснилось, что оба бывшихъ генерала были уличены въ денежной растратѣ, а Ключниковъ напрямую связанъ съ коммунистическимъ режимомъ, являясь преподавателемъ Комакадемiи и личнымъ консультантомъ Чичерина.

Защита привлекла свыше семи десятковъ свидѣтелей. Передъ судомъ прошла длинная вереница простыхъ швейцарцевъ, жившихъ и работавшихъ въ Россіи и ставшихъ тамъ жертвами большевицкой революціи.

Учителя и учительницы, фельдшерицы, техники, управляющіе имѣніями, коммерсанты, банковскіе служащіе — всѣ они въ простыхъ выраженіяхъ разсказали о пережитомъ и нарисовали типичныя для большевизма картины звѣрскихъ насилій, убійствъ, грабежей, развала арміи и разгрома народнаго хозяйства. Ихъ показанія дополнили многочисленные русскіе свидѣтели и родственники Конради — мать, сестра и двоюродная сестра (дочь убитаго дяди).

Опросъ свидѣтелей длился цѣлую недѣлю. Итоги этой первой части процесса подвела швейцарская печать устами ея ведущаго журналиста Жоржа Регасси:

«Ещё разъ дано неоспоримое доказательство, что большевизмъ не есть политическая доктрина. Это соціальная чума, болѣзнь души, возвратъ къ примитивному звѣрству. Это отрицаніе христіанской цивилизаціи, и большевики простые уголовные преступники, если не звѣри-садисты.

Всѣ, кто несетъ отвѣтственность за такой режимъ, солидарны въ преступленіи и никто изъ нихъ не заслуживаетъ жалости.

Слѣдуетъ ли удивляться тому, что одна изъ безчисленныхъ жертвъ, дѣйствуя подъ вліяніемъ непреодолимой силы, захотѣла сама воздать правосудіе? Нѣтъ, что скорѣе должно удивлять, такъ это то, что злоба, накопившаяся въ сердцахъ столькихъ невинно пострадавшихъ, привела до сихъ поръ только къ одному акту мщенія, и что столь мало палачей испытало судьбу своихъ жертвъ».

Въ понедѣльникъ 12 ноября слово было дано представителямъ обвиненія. Сначала выступали гражданскіе истцы — нанятые Кремлемъ адвокаты большевизма Членовъ и Дикеръ. Ихъ рѣчи были типичной для красной сволочи демагогіей, обильно приправленной ложью. Они изображали выродка Воровскaго способнѣйшимъ дипломатомъ, патріотомъ, защитникомъ истинныхъ интересовъ Россіи, представителемъ и посломъ великой державы. Членовъ дошелъ до того, что поставилъ дальнѣйшую судьбу швейцарцевъ, ещё остававшихся въ Совдепiи, въ прямую зависимость отъ осужденія убійцъ Воровскaго.

Въ случаѣ оправданія послѣднихъ онъ предрекалъ репрессіи противъ швейцарскихъ гражданъ со стороны совѣтскаго правительства, но эта угроза скорѣе возымѣла обратное дѣйствіе, послуживъ ещё однимъ доказательствомъ палаческой и террористической сущности жидо-большевизма.

Вся примитивная демагогія гражданскихъ обвинителей имѣла единственную цѣль — сбить съ толку присяжныхъ, которые могли и не знать того, что никакимъ посломъ и ужъ тѣмъ болѣе «русскимъ патріотомъ» Воровскiй не былъ; онъ имѣлъ оффицiальное званіе «торговаго агента», а его «патріотизмъ» выразился въ активной агитаціи за пораженіе Россіи въ Міровой войнѣ въ соотвѣтствіи съ ленинскими инструкціями.

Въ отличіе отъ большевицкихъ наймитовъ прокуроръ ограничился чисто юридическими доводами, сводившимися къ недопустимости самосуда и расправы. «Убійство это недостойный актъ, — заявилъ прокуроръ. — Съ тѣхъ поръ какъ народы познали цивилизацію, право наказанія принадлежитъ только государству». Въ среду 14 ноября наступила очередь говорить защитѣ.

Адвокатъ Полунина Теодоръ Оберъ произнесъ исключительной силы рѣчь, которая продолжалась восемь часовъ и по справедливости можетъ быть названа исторической. Руководящая идея ея была проста: совершенное Конради и Полунинымъ это не убійство, а актъ правосудія, справедливость котораго теперь должна быть просто подтверждена оффицiальнымъ судомъ. Съ первыхъ же словъ рѣчь Обера приняла форму потрясающаго обвинительнаго акта противъ жидо-большевизма.

Опираясь на документальныя данныя, онъ развернулъ грандіозное полотно чудовищной большевицкой теоріи и столь же преступной практики. Картины, обличающія режимъ, слѣдовали одна за другой, цитировались совѣтскія газеты, декреты и приказы, приводились высказыванія и откровенія большевицкихъ вождей, безчисленныя свидѣтельства русскихъ и иностранныхъ подданныхъ.

Оберъ обрушилъ на присутствующихъ водопадъ страшныхъ фактовъ изъ большевистской повседневности. Адвокатъ не упустилъ ничего, не обошелъ ни одну изъ сторонъ совѣтской дѣйствительности — разгулъ и цинизмъ въ высшихъ большевицкихъ сферахъ, тайная работа III Интернаціонала, разграбленіе страны, чудовищное обнищаніе рабочихъ, разореніе крестьянъ, истребленіе интеллигенціи, звѣрское подавленіе народныхъ возстаній, ужасы голода и эпидемій, разгромъ транспорта, промышленности, сельскаго хозяйства, школы, семьи, Церкви, всеобщее растлѣніе, повсемѣстная гибель и смерть.

Остріе рѣчи было направлено противъ краснаго террора. ЧК воронежская, ЧК харьковская, ЧК кіевская, ЧК ростовская, ЧК одесская, ЧК крымская, ЧК херсонская, ЧК царицынская — всюду одна и та же картина кровавыхъ оргій, леденящія душу подробности убійствъ, страшные силуэты палачей, непередаваемыя мученія, садистическiя пытки, казни, звѣрства, издѣвательства, которыхъ давно не знало человѣчество.

«Здѣсь на этихъ страницахъ, у меня ужасъ за ужасомъ, — говорилъ Оберъ, обращаясь къ судьямъ и присяжнымъ, — и ихъ столько, что я не могу это больше читать. Я цѣлый мѣсяцъ работаю надъ этимъ страшнымъ матеріаломъ, но приходитъ моментъ, когда силъ человѣческихъ больше не хватаетъ, и разсудокъ не можетъ дальше этого выносить».

Слова защитника произвели ошеломляющее впечатлѣніе на присутствующихъ. При каждомъ новомъ ужасающемъ фактѣ, сообщаемомъ Оберомъ, вскакивали съ мѣстъ не только зрители, но и нѣкоторые присяжные. У самихъ красныхъ обвинителей не выдержали нервы: Членовъ, не въ силахъ болѣе выносить потокъ обличеній, поспѣшно покинулъ залъ, его сообщникъ Дикеръ былъ силой выведенъ жандармами изъ помѣщенія за попытку устроить обструкцію. А Оберъ все продолжалъ говорить. Онъ перешелъ къ разоблаченію антихристіанской сущности жидо-большевизма.

Адвокатъ привелъ многочисленныя свидѣтельства убійствъ православныхъ священниковъ и лютеранскихъ пасторовъ, надругательствъ надъ христіанскими святынями, слова наркома «просвѣщенія» Луначарскаго: «Мы ненавидимъ христіанъ», «Долой любовь къ ближнему!», «То, что намъ нужно, это ненависть», разсказалъ о централизованномъ распространеніи гнусныхъ карикатуръ на Христа и Богородицу, показалъ примѣры совѣтскихъ плакатовъ, которые «украшали» въ тѣ годы стѣны оффицiальныхъ учрежденій въ СССР: «Религія — опіумъ для народа!», «Долой Бога!», «Смерть всѣмъ богамъ!».

Онъ разсказалъ суду объ отрицаніи въ «государствѣ рабочихъ и крестьянъ» христіанской морали, объ объявленіи Церкви внѣ закона, о насильственномъ «изъятіи» церковныхъ цѣнностей, которыя пошли вовсе не на помощь умирающимъ въ Поволжьѣ, а на подрывную дѣятельность III Интернаціонала и въ карманы такихъ мерзавцевъ какъ Воровскiй. Попутно раскрылся истинный обликъ этого «пламеннаго революціонера», непосредственнаго участника гоненій на Церковь и ея служителей.

Оберъ требовалъ полнаго оправданія Полунина и Конради какъ «поборниковъ правосудія». Заключительная часть его рѣчи звучала также сильно, какъ и ея начало:

«Я вновь и вновь повторяю: Конради и Полунинъ не совершили злодѣяніе; они выполнили справедливый актъ возмездія.

Когда вы [присяжные — ред.] удалитесь, чтобы совѣщаться передъ принятіемъ рѣшенія, васъ незримо окружитъ несмѣтное множество безмолвныхъ свидѣтелей. Тѣни убитыхъ французовъ, бельгійцевъ, австралійцевъ, американцевъ, канадцевъ, павшихъ на поляхъ битвъ благодаря измѣнѣ большевиковъ.

Милліоны и милліоны русскихъ, погибшихъ отъ голода, милліоны русскихъ дѣтей. Русскіе мужчины и женщины, молодые и старики, замученные въ пыткахъ, доктора, сестры милосердія, крестьяне, рабочіе, священники, распятые на крестѣ. И въ глубинѣ вашей совѣсти вы почувствуете всю человѣческую близость къ страждущей душѣ замученнаго русскаго народа, и въ вашемъ сердцѣ найдется откликъ на тяжкія муки тѣхъ, кто и сейчасъ страдаетъ въ Россіи.

Всѣ они до сихъ поръ взывали къ небу, моля о правосудіи. Никто не далъ имъ отвѣта. Вы, вы отвѣтьте имъ!»

Послѣ Обера выступилъ защитникъ Конради Шопферъ. Къ сказанному ранѣе добавить почти нечего. «То, что сегодня происходитъ въ Совѣтской Россіи, находится за предѣлами человѣчества», — отмѣтилъ Шопферъ.

Защитники опровергли всѣ построенія прокурора и красныхъ обвинителей. Въ отвѣтъ на реплику прокурора, что «никто не можетъ присвоить себѣ право лишить жизни даже тирана, нельзя дѣлать политику съ браунингомъ въ рукѣ», Оберъ указалъ рукой на воздвигнутую въ честь Вильгельма Телля часовню, которая была видна изъ оконъ судебнаго зала, и призвалъ прокурора быть послѣдовательнымъ и «снести до основанія всѣ памятники Вильгельму Теллю по всей Швейцаріи», вѣдь Вильгельмъ Телль убилъ мѣстнаго тирана-правителя и убилъ не въ поединкѣ, а изъ засады. Когда прокуроръ, обращаясь къ присяжнымъ, сказалъ: «Оправдайте этихъ людей и произойдутъ другія, подобныя же убійства», то защитникъ возразилъ на это такъ: «Осудите этихъ людей, и послѣдуютъ новые акты возмездія, т.к. русскіе убѣдятся, что имъ не найти въ мірѣ правосудія!»

Въ пятницу 16 ноября въ четыре часа пополудни присяжные засѣдатели удались на совѣщаніе, гдѣ пробыли почти два часа. По швейцарскому закону для осужденія обвиняемыхъ требовалось квалифицированное большинство въ 2/3 голосовъ, т.е. не менѣе шести голосовъ противъ трехъ. Около шести часовъ вечера присяжные вернулись въ залъ засѣданія и объявили свой вердиктъ: Конради и Полунинъ были оправданы пятью голосами противъ четырехъ.

При объявленіи приговора собравшаяся публика устроила овацію, которая затѣмъ вырвалась за предѣлы зала на улицу. Слово «Оправданіе!» было у всѣхъ на устахъ. Это была блестящая побѣда надъ совѣтскимъ режимомъ. Никогда, ни раньше, ни позже, и нигдѣ болѣе, кромѣ какъ на процессѣ въ Лозаннѣ, не было произнесено публичнаго осужденія преступленій и злодѣяній, совершенныхъ красной сволочью на русской землѣ. Большевицкая верхушка — Троцкiй, Сталинъ, Бухаринъ, Зиновьевъ, Каменевъ, Дзержинскій были въ бѣшенствѣ. Немедленно всякія отношенія между СССР и Швейцаріей были прерваны, Швейцаріи былъ объявленъ торговый бойкотъ, а въѣздъ швейцарскихъ гражданъ на территорію Совдепiи воспрещенъ. Кровавый Дзержинскій открытомъ текстомъ заявилъ на митингѣ, что «мы доберемся до негодяевъ», и напомнилъ, что «у ЧК длинныя руки». Красная пресса изощрялась въ нападкахъ на швейцарскихъ присяжныхъ, вынесшихъ оправдательный приговоръ, обзывая ихъ «тупыми мѣщанами», и даже на прокурора, который былъ названъ «защитникомъ подлыхъ убійцъ» за то, что недостаточно активно поддерживалъ обвиненіе.

Дальнѣйшая судьба главныхъ дѣйствующихъ лицъ описанныхъ событій сложилась по-разному.

Морисъ Конради, опасаясь чекисткой мести, уѣхалъ во Францію и поступилъ въ Иностранный Легіонъ, гдѣ чекистамъ было до него не добраться. Воевалъ въ составѣ Легіона въ Марокко, но черезъ нѣсколько лѣтъ былъ изгнанъ изъ его рядовъ за драку съ французскимъ офицеромъ, обозвавшимъ Конради «русской свиньей». Послѣдующій его жизненный путь не документированъ. Наиболѣе вѣроятное время кончины Конради — осень 1946 года.

Аркадій Полунинъ также переѣхалъ во Францію и старался вести незамѣтный образъ жизни. 23 февраля 1933 года онъ внезапно скончался «при странныхъ обстоятельствахъ», какъ объ этомъ было сказано въ газетахъ. Скорѣе всего, въ отношеніи Полунина угроза Дзержинскаго исполнилась.

Адвокатъ Теодоръ Оберъ настолько проникся за время процесса сочувствіемъ къ страданіямъ русскаго народа, что въ 1924 году организовалъ Лигу борьбы съ III Интернаціоналомъ, извѣстную также какъ «Лига Обера». По нѣкоторымъ даннымъ въ концѣ жизни онъ даже перешелъ изъ протестантизма въ Православіе. Произнесенная Оберомъ на процессѣ рѣчь, была переведена на русскій языкъ и издана отдѣльной брошюрой въ Бѣлградѣ въ 1924 году.

Въ предисловіи къ брошюрѣ совѣтскій режимъ назывался «отвратительнымъ засильемъ горсти изувѣровъ, которые въ союзѣ съ подонками населенія и уголовными преступниками, руками наймитовъ-инородцевъ во имя несбыточныхъ утопическихъ задачъ, лежавшихъ внѣ страны, истребляли и морили голодомъ русскій народъ, лишали его свободы въ самыхъ естественныхъ и плодотворныхъ стремленіяхъ, накопленія вѣковыхъ трудовъ, втоптали въ грязь его святыни».

Недострѣляный Морисомъ Конради жиденокъ Аренсъ былъ дострѣлянъ въ 1938 году въ подвалахъ НКВД. Тамъ же нашелъ свой заслуженный конецъ и одинъ изъ обвинителей Конради «сменовеховецъ» проф. Ключниковъ. Что касается Дивилковкаго, то о его дальнѣйшей судьбѣ рѣшительно ничего неизвѣстно.

Самъ же Воровскiй былъ съ помпой погребенъ у кремлевской стѣны и продолжаетъ осквернять Красную площадь своими нечестивыми останками до сихъ поръ. Во Владимірской и Московской областяхъ въ честь этого большевицкаго подонка и польскаго націоналиста названы поселки. Количество же улицъ, переулковъ и площадей Воровскаго по всей РФ не поддается точному учету.

Въ самомъ центрѣ Москвы рядомъ со зданіемъ ВЧК-ФСБ его именемъ названа площадь, гдѣ располагается рѣдкій по своей уродливости памятникъ Воровскому.

Памятникъ Воровскому въ Москвѣ на одноименной площади . Неизвѣстно точно, что хотѣлъ выразить скульпторъ, изображая Воровскаго въ столь уродливомъ видѣ, но, какъ бы тамъ ни было, получилось изваяніе, весьма точно отражающее сатанинскую сущность большевика Воровскаго: передъ нами человѣкъ, либо мучимый бѣсами, либо скорченный отъ адскихъ, геенскихъ мукъ.

Для устройства площади и памятника большевики снесли располагавшуюся здѣсь Введенскую церковь, что является достаточно зловѣщимъ символизмомъ, учитывая активное участіе Воровского въ террорѣ противъ православной Церкви. Даже изъ могилы этотъ изувѣръ сумѣлъ продолжить свое антихристово дѣло и косвенно поучаствовалъ въ уничтоженіи ещё одной церкви.

Дореволюціонный и современный видъ угла улицъ Большая Лубянка и Кузнецкій мостъ въ Москвѣ. Памятникъ Воровскому расположенъ въ глубинѣ двора.

Помимо населенныхъ пунктовъ, улицъ, переулковъ и площадей имя Воровскaго въ РФ носитъ рѣчной теплоходъ (въ настоящее время, слава Богу, полностью проржавѣвшій и стоящій на приколѣ) и сторожевой корабль береговой охраны ФСБ, который на Дальнемъ Востокѣ оберегаетъ покой «горсти изувѣровъ, которые въ союзѣ съ подонками населенія и уголовными преступниками, руками наймитовъ-инородцевъ» продолжаютъ истреблять русскій народъ и «лишать его свободы въ самыхъ естественныхъ и плодотворныхъ стремленіяхъ, накопленія вѣковыхъ трудовъ, втаптывать въ грязь его святыни».

Пограничный сторожевой корабль ФСБ «Воровскiй» хранитъ покой наслѣдниковъ «вѣрнаго ленинца» и русофоба Воровскaго.

Сколько ещё будетъ продолжаться это надругательство надъ истинной Россіей, одному Богу извѣстно, но 90-лѣтній юбилей ликвидаціи негодяя Воровскaго даетъ надежду на то, что окончательный Судъ Божій надъ русофобской системой недалекъ, и конецъ этой системы можетъ наступить столь же внезапно, какъ и смерть одного изъ ея творцовъ Воровскаго, мгновенно сраженнаго наповалъ револьверной пулей русскаго мстителя и Вильгельма Телля XX вѣка Мориса Конради.

Редакція сайта «Сила и Слава».

Два документа изъ матеріаловъ Особой Комиссіи

Планомѣрное истребленіе Русскаго народа, которое вотъ уже 95 лѣтъ ведетъ захватившая Россію сатанинская власть, сопровождалось такимъ чудовищнымъ количествомъ убійствъ и звѣрскихъ насилій, что за этой многомилліонной кровавой статистикой перестали различаться судьбы отдѣльныхъ людей.

Между тѣмъ Русскій народъ потому и являлся исторической Личностью со своей неповторимой душой и характеромъ, что его составляли живыя человѣческія личности, носившія въ своихъ душахъ образъ Божій. Это выращенное взамѣнъ уничтоженнаго Русскаго народа русскоговорящее быдло представляло (и представляетъ) собой безликую толпу унтерменшей и даже нелюдей, полностью предавшихъ свои души сатанѣ и обезобразившихъ ихъ до полнаго расчеловѣчиванiя, а Русскій народъ не былъ таковымъ.

Посему и возстановить подлинный историческій обликъ Русскаго народа, заглянуть въ его душу и понять его судьбу, можно просто обратившись къ судьбамъ отдѣльныхъ русскихъ людей, физически уничтоженныхъ жидо-большевицкой системой, но продолжающихъ жить въ вѣчности, ибо личность, въ которой отразился Ликъ Христа Спасителя, уничтожить нельзя.

Вотъ почему Русскій народъ, отъ котораго нынѣ на землѣ осталась лишь малая горстка вѣрныхъ Христу-Богу, будетъ существовать вѣчно, а затопившая Русскую землю безбожная совѣтско-россiянская біомасса, несмотря на свою многочисленность, есть пустое мѣсто и въ вѣчность не перейдетъ, да и на землѣ не оставитъ послѣ себя ничего, кромѣ лжи, грязи, пошлости и невѣроятныхъ кощунствъ.

Ниже мы приводимъ два документа изъ матеріаловъ Особой комиссіей по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ, дѣйствовавшей сначала при Главнокомандующемъ Вооруженными Силами на Югѣ Россіи ген. Деникинѣ, а затѣмъ при Главнокомандующемъ Русской Арміей ген. Врангелѣ.

Изъ такихъ документовъ, превращающихъ сухую многомилліонную статистику краснаго террора въ живыя страданія конкретныхъ людей, только и можетъ быть возстановлена подлинная картина того, что сотворили съ нашей истинной Родиной — Христіанской Россіей изверги рода человѣческаго, создавшіе вмѣсто нея свою богомерзкую «Родину» — СССР-РФ, которую всякій дѣйствительно Русскій человѣкъ можетъ только ненавидѣть всѣмъ своимъ существомъ и желать ей скорѣйшей погибели. Мы будемъ и далѣе продолжать публикацію такихъ документовъ, хотя и знаемъ, что ихъ стиль кому-то можетъ показаться «однообразнымъ» и «скучнымъ», а кое-то скажетъ даже, что «все это уже надоѣло читать».

На это можно отвѣтить только одно: если кому-то читать о страданіяхъ своего собственнаго народа «скучно», то таковой есть просто-напросто не русскій человѣкъ, а типичный «совокъ», только прикидывающійся русскимъ. Настоящему Русскому чтеніе такихъ документовъ не можетъ «надоѣсть», какъ не можетъ христіанину «надоѣсть» чтеніе Евангелія. Что же касается «патріотовъ» краснаго сатанизма, которые все это читать не хотятъ въ принципѣ, то таковыхъ наши публикаціи сдѣлаютъ еще болѣе безотвѣтными на Страшномъ Судѣ, ибо они могли узнать всю правду о той мерзости, которую они именуютъ своей «Родиной», но сдѣлать это сознательно не захотѣли.

Протоколъ

1919 года, 17 октября г. Курскъ.

Членъ Особой Комиссіи по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ допрашивалъ въ качествѣ свидѣтеля съ соблюденіемъ 443-ей статьи Устава Уголовнаго Судопроизводства нижепоименованнаго, который показалъ:

Алексѣй Ѳедоровичъ Рудаковъ, 37 лѣтъ, бывшій міровой судья Батумскаго Мірового отдѣла, временно проживаю въ г. Курскѣ. По существу Вашего вопроса — когда и при какихъ условіяхъ былъ задержанъ большевиками реалистъ Курскаго Кутузовскаго реальнаго училища Игорь Евграфовичъ Шульцъ, разстрѣлянный по приговору Всероссійской Чрезвычайной Комиссіи въ ночь съ 27 на 28 іюля сего года въ г. Курскѣ — могу сообщить слѣдующее:

Игорь Шульцъ вмѣстѣ съ матерью и тремя сестрами (изъ которой старшей исполнилось 14 лѣтъ, а младшей — 5 лѣтъ) поселился около года тому назадъ въ той же квартирѣ, гдѣ остановился и я (Мирная ул., 32, кв. 2).

Поселились они въ Курскѣ по слѣдующимъ соображеніямъ: жить вмѣстѣ съ отцомъ, инженеромъ-технологомъ Евграфомъ Георгіевичъ Шульцемъ, занимавшимъ въ то время мѣсто директора сахарнаго завода въ Бур[нрзб.], было по политическимъ условіямъ опасно, а затѣмъ, главное, было необходимо учить дѣтей, для чего Курскъ являлся наиболѣе подходящимъ городомъ.

Встрѣчаясь ежедневно съ Игоремъ, я имѣлъ полную возможность изучить этого честнаго, прекраснаго юношу и невольно полюбилъ его, какъ собственнаго сына. Съ перваго дня нашего знакомства я былъ пораженъ, какъ чрезвычайнымъ развитіемъ этого юноши, такъ и его воспитанностью. Не говоря уже о томъ, что Игорь свободно владѣлъ французскимъ и нѣмецкимъ языками, великолѣпно зналъ исторію, которой интересовался, этотъ юноша былъ ходячей энциклопедіей.

Меня всегда поражала его глубокая и всесторонняя освѣдомленность, видно было, что онъ много читалъ, причемъ чтеніе этого происходило подъ опытнымъ руководствомъ. Любимымъ его другомъ былъ дневникъ. Здѣсь, бесѣдуя самъ съ собой, вновь переживая каждое свое впечатлѣніе, Игорь, не сознавая, обрисовался какъ незаурядная талантливая натура. Помимо дневника онъ увлекался поэзіей, и въ каждомъ его стихотвореніи, въ каждомъ его произведеніи выявлялся все тотъ же Игорь, ищущій во всемъ красоту и всей душою къ ней стремящійся.

Помню, какъ меня глубоко тронула его поистинѣ рыцарская смѣлость, проявленная имъ къ одной изъ опальныхъ въ большевистскій періодъ семьѣ. Въ то время, какъ многіе боялись сознаться въ своемъ даже отдаленномъ знакомствѣ съ этой семьей, Игорь ни на минуту не оставлялъ ее, ходилъ всюду, хлопоча объ освобожденіи арестованныхъ большевиками членовъ семьи и успокоился только тогда, когда семьѣ этой удалось освободиться и уѣхать изъ города, гдѣ всё это происходило.

Вполнѣ естественно, что видя все, что творилось вокругъ него, Игорь не могъ оставаться спокойнымъ къ политическимъ событіямъ и, какъ протестъ, примкнулъ къ монархической партіи учащихся своего училища, и перваго мая, когда всѣ считали необходимымъ прикалывать красныя ленточки, Игорь вышелъ съ голубымъ бантомъ.

На всѣхъ собраніяхъ учащихся Игорь не скрывалъ своихъ политическихъ убѣжденій и, тѣмъ не менѣе, когда была необходима помощь его политическимъ противникамъ въ ихъ частной жизни, или когда имъ грозила опасность отъ власти, онъ тотчасъ же помогалъ всѣмъ, чѣмъ только могъ, не останавливаясь даже передъ тѣмъ, чтобы скрыть преслѣдуемыхъ и разыскиваемыхъ у себя въ комнатѣ.

Приблизительно около четырехъ мѣсяцевъ тому назадъ пріѣхалъ изъ Харькова нашъ общій знакомый студентъ-офицеръ, который получилъ заданіе въ Харьковѣ организовать здѣсь въ Курскѣ контрразвѣдку. Игорь съ первыхъ же словъ послѣдняго весь загорѣлся желаніемъ работать въ этомъ направленіи. Когда были доставлены прокламаціи, то тотъ же Игорь занялся ихъ размноженіемъ. И вотъ эти-то прокламаціи и послужили причиной его гибели. Въ первыхъ числахъ іюля Игорь по просьбѣ отца, пріѣхавшаго съ семьей, отправился на вокзалъ, чтобы получить изъ багажа вещи. Когда онъ подходилъ къ платформѣ, въ этотъ моментъ подошелъ эшелонъ съ казаками изъ Харькова.

Принявъ казаковъ за плѣнныхъ, Игорь, желая узнать, что дѣлается на фронтѣ, подошелъ къ одному изъ вагоновъ съ казаками, надѣясь узнать какія-либо новости. Заговорить съ ними ему не удалось, т.к. стояли конвойные. Тогда онъ улыбнулся плѣннымъ, сдѣлалъ привѣтливый знакъ рукой, и, когда тѣ отвѣтили ему тѣмъ же, Игорь незамѣтно перекрестился, желая показать, что онъ не большевикъ. Такой же отвѣтъ послѣдовалъ изъ вагона.

Всё это было замѣчено дежурнымъ членомъ желѣзнодорожной чрезвычайки. Игорь былъ задержанъ и, когда его обыскали, то нашли въ бумажникѣ воззваніе «Къ Русскимъ людямъ» ген. Деникина, портреты Государя и адмирала Колчака. На первомъ же допросѣ, боясь подвести лицъ, давшихъ ему прокламаціи, онъ принялъ все на себя и настолько удачно далъ свое показаніе, что вниманіе чрезвычайки было отвлечено отъ дома, и только черезъ три дня былъ произведенъ обыскъ въ квартирѣ. Все уже было уничтожено, и лица, коимъ могла грозить отъ большевиковъ опасность, бѣжали и удачно добрались въ Добровольческую армію.

Послѣ перваго допроса на вокзалѣ Игорь былъ отправленъ въ ГубЧК, гдѣ его продержали три дня, а затѣмъ выпустили на поруки отца, но въ тотъ же день онъ былъ снова арестованъ по требованію того же члена желѣзнодорожной чрезвычайки, который производилъ первый допросъ. Одновременно съ нимъ арестовали его отца, а черезъ день и мать. Начались безпрерывные обыски въ квартирѣ и безконечные допросы съ угрозами разстрѣла всей семьи, если не будутъ названы руководители, доставившіе прокламаціи.

Шесть недѣль Губчека (безуспѣшно) старалась выпытать у Игоря все, что онъ могъ знать по этому дѣлу, прибѣгая къ всевозможнымъ уловкамъ, и въ концѣ концовъ, вынесла ему смертный приговоръ, причемъ приговоръ этотъ былъ вынесенъ членомъ ВЧК Кедровымъ[1].

Въ приговорѣ, какъ это передавали лица, слышавшіе его, ему было указано 18 лѣтъ, тогда какъ въ дѣйствительности ему лишь исполнилось 17 лѣтъ. Несмотря на всѣ обѣщанія, даваемыя Губчека родителямъ Игоря, что онъ не будетъ разстрѣлянъ, это случилось. Особенно ярко выразись переживанія его и все его душевное благородство въ записяхъ дневника. Дневникъ этотъ былъ впослѣдствіи доставленъ матери однимъ изъ сидѣвшихъ одновременно съ Игоремъ въ Губчека.

Въ заключеніе своего показанія считаю необходимымъ добавить, что Игорь не терялъ ни на минуту полнаго хладнокровія, что видно изъ того, что когда его повели изъ тюрьмы, онъ крикнулъ арестованнымъ, находившимся въ окнахъ тюрьмы: «Прощайте, меня ведутъ на казнь, но скоро явятся мстители, которые перевѣшаютъ всѣхъ этихъ мерзавцевъ!» Затѣмъ, когда вели всѣхъ приговоренныхъ къ мѣсту казни, Игорь въ числѣ нѣкоторыхъ другихъ пытался бѣжать, но къ несчастью неудачно. При раскопкахъ, когда найдено было его тѣло, видно было, что онъ былъ убитъ ударомъ шашки по головѣ (рѣзкій шрамъ на лбу).

Надписано «безуспѣшно» — вѣрить.

Подпись П. Руденко. Членъ Особой Комиссіи — подпись (неразборчива).

Протоколъ

1919 года, Сентября 25 дня г. Курскъ.

Членъ Особой Комиссіи по разслѣдованію злодѣяній большевиковъ допрашивалъ въ качествѣ свидѣтеля съ соблюденіемъ 443-ей статьи Устава Уголовнаго Судопроизводства нижепоименованнаго, который показалъ:

Логофетъ Александръ Николаевичъ, 56 лѣтъ, православный, не судился, проживаю на Московской ул. д. № 16.

Я былъ арестованъ Курской Губернской Чрезвычайной Комиссіей въ ночь съ 24 на 25 іюля по новому стилю 1919 года.

Прежде чѣмъ перейти къ дальнѣйшему я считаю необходимымъ привести нѣкоторые факты для полноты картины тѣхъ бѣдствій, которыя пережили многіе.

Я жилъ всегда въ Курскѣ, дочь моя княгиня Александра Александровна Гагарина съ мужемъ и сыномъ — моимъ внукомъ — въ деревнѣ Качановкѣ Льговскаго уѣзда. Осенью 1917 года мнѣ удалось уговорить перевезти внука ко мнѣ въ Курскъ. Въ это время уже начался разгромъ моихъ имѣній.

Въ Кочановкѣ кое-какъ дѣло еще держалось. Затѣмъ переѣхали ко мнѣ и дочь съ мужемъ. Въ Кочановкѣ остались жить - отецъ моего зятя князь Николай Владиміровичъ Гагаринъ, его дочь Татьяна Николаевна Чабовская и мужъ послѣдней, бывшій жандармскій офицеръ, а затѣмъ капитанъ артиллеріи Чабовскiй. Однажды въ концѣ зимы явилась Тамара Николаевна Чабовская совершенно раздѣтая, въ туфляхъ на босу ногу и въ одномъ верхнемъ платкѣ.

Оказалось, что наканунѣ, часовъ въ 10 вечера въ домъ въ Кочановкѣ ворвалась толпа вооруженныхъ жителей деревни и на глазахъ у нея, Чабовской, былъ убитъ ея мужъ. Объ участи отца она ничего не знала. Сама она спаслась, бѣжавши на станцію, причемъ въ нее стрѣляли, очевидно разрывными пулями, т.к. таковою оказался прострѣленнымъ ея платокъ, бывшій на ней. На станціи Артаково ее спасъ машинистъ стоявшаго поѣзда, скрывъ ее на паровозѣ и перевезя въ Курскъ.

Что произошло со старымъ княземъ, выяснилось потомъ: мѣстные крестьяне запретили дѣлать гробъ для Чабовскaго, запретили и священнику читать молитвы.

Поэтому старый князь одинъ своими силами положилъ на столъ тѣло убитаго Чабовскaго и читалъ самъ надъ нимъ молитвы. Во время этого чтенія на другой день вновь ворвалась вооруженная толпа и звѣрски убила стараго князя. Толпа также убила любимыхъ княземъ собакъ и трупы Чабовскaго и можетъ быть еще продолжавшаго жить стараго князя Гагарина вмѣстѣ съ собаками закопала въ яму въ саду.

Послѣ этого стали доходить до насъ свѣдѣнія, что крестьяне Кочановки имѣютъ намѣреніе убить не только моего зятя князя Николая Николаевича Гагарина, но и внука 4-х лѣтъ. И дѣйствительно стали появляться люди изъ Кочановки при крайне подозрительныхъ обстоятельствахъ. Покушенія проникнуть ко мнѣ въ домъ были неоднократно. Пришлось обратиться въ Уголовный Розыскъ, агенты котораго дежурили у меня.

Разъ или два почти удалось арестовать подосланныхъ убійцъ. Дошло дѣло до того, что опасно было подпускать малыша къ окну, и возможность покушеній среди бѣла дня и среди города лучше всего характеризуетъ условія переживаемаго времени.

Лѣтомъ 1918 года послѣ обыска былъ арестованъ комендатурой мой зять князь Гагаринъ. Вскорѣ онъ былъ освобожденъ. Но затѣмъ по ордеру Чрезвычайной Комиссіи былъ поселенъ у меня сотрудникъ этой комиссіи.

Далѣе стали поступать свѣдѣнія, что мѣстные крестьяне дер. Кочановки принимаютъ всѣ мѣры во Льговѣ, чтобы Н.Н. Гагаринъ былъ арестованъ и препровожденъ въ Льговъ. Все это, конечно, предпринималось въ цѣляхъ того, чтобы не было лицъ, которыя впослѣдствіи могли энергично разыскивать убійцъ и возстанавливать свои имущественныя права. Во всякомъ случаѣ, князю приходилось уѣхать изъ Курска.

Это удалось сдѣлать въ Бѣлгородскомъ направленіи. Переѣздъ былъ совершенъ благополучно, о чемъ было получено извѣстіе. Здѣсь же, въ Курскѣ, разныя неистовства продолжались. Вскорѣ пострадалъ родной братъ мой, Павелъ Николаевичъ Логофетъ. Распоряженіемъ военнаго коменданта Кривошеева у него былъ отнятъ домъ на Мирной улицѣ, гдѣ онъ жилъ, имущество большей частью разграблено, домъ населенъ солдатами. Перенести это мой братъ оказался не въ силахъ. Въ припадкѣ меланхоліи онъ упалъ съ лѣстницы, разбился и въ теченіе сутокъ умеръ.

Относительно моей квартиры едва ли представляется необходимымъ говорить о тѣхъ злоключеніяхъ и мытарствахъ, которыя приходилось испытывать, живя въ центрѣ города. Происходило нѣчто невѣроятное. Было одно средство — уйти на окраину города, но этого опять-таки нельзя было сдѣлать, т.к. нельзя было перевозить вещей и стоило только выѣхать, какъ весь домъ подвергся бы полному разгрому.

Переходя къ разгромамъ и разрушеніямъ необходимо установить, что еще задолго до большевицкаго переворота дѣло неудержимо шло къ этому. Власть, чтобы только оставаться и называться властью, шла на всевозможныя уступки — просто потакала всему преступному, что творилось. Особенно это было замѣтно въ воинскихъ, такъ называемыхъ частяхъ, и въ деревнѣ среди крестьянскаго населенія. Почва для большевизма подготовлялась усердно. Этотъ періодъ времени для будущаго историка чрезвычайно важенъ; мнѣ кажется, деревня въ этомъ отношеніи должна быть обслѣдована. Оставшiеся въ живыхъ землевладѣльцы, просто хлѣборобы, священники, учителя и другіе земскіе служащіе помогутъ описать это преступное переходное время.

Относительно своихъ имѣній, какъ я уже сказалъ, они подверглись полному разгрому: сотни головъ живаго инвентаря, все хозяйство, вся обстановка, а главное библіотека, многія книги которой, чрезвычайно рѣдкія и многотысячныя, шли на папиросы, погибли коллекціи и т.д. Интересно отмѣтить, что при нѣкоторыхъ разгромахъ вещи отвозились на 50 верстъ и дальше. То же самое съ сахаромъ — съ заводовъ и спиртомъ — изъ винокуренныхъ. Въ деревнѣ царило пьяное веселье, постоянная масленица, въ городахъ же мы голодали. Перехожу далѣе къ своей личной жизни.

Въ началѣ іюня текущаго года явился нарядъ изъ Чрезвычайной Комиссіи съ ордеромъ произвести обыскъ и арестовать князя Гагарина. Обыскъ былъ произведенъ, окончился около 9 часовъ утра, и т.к. князя не было, то арестовали его жену, мою дочь А.А. Гагарину и повели въ Чрезвычайную Комиссію пѣшкомъ днемъ. Въ Чрезвычайной Комиссіи ее допрашивалъ слѣдователь Мищенко — человѣкъ, много способствовавшій освобожденію многихъ. Освободилъ онъ и ее. Дней черезъ 10 послѣ этого, часа въ 4 дня, опять явился нарядъ изъ Чрезвычайной Комиссіи для ареста моей дочери.

Къ счастью ее не было дома, и въ то время, когда она уже входила на лѣстницу въ домъ, ее успѣли предупредить — она меня встрѣтила на улицѣ и скрылась и скрывалась въ теченіе трехъ мѣсяцевъ. Въ городѣ вообще стали происходить многочисленные аресты, и я настолько былъ увѣренъ, что не избѣгну этой участи, что у меня въ комнатѣ всегда были приготовлены вещи, чтобы отправиться въ ЧК въ качествѣ заложника. Затѣмъ меня уже прямо стали предупреждать, что меня скоро арестуютъ и совѣтовали скрыться. Этого, понятно, я не могъ сдѣлать, т.к. большевики не задумывались бы мою жену-старуху арестовать, а внука отдать въ какой-нибудь пріютъ. Я рѣшилъ ждать. Дѣйствительно, въ ночь, какъ я уже показалъ, съ 24 на 25 іюля я послѣ многочасового обыска былъ арестованъ. Ночью отведенъ въ чрезвычайку и безъ всякаго допроса заключенъ въ одну изъ камеръ.

Первое впечатлѣніе — тѣснота. При объемѣ камеры на 2-3 человѣка тамъ помѣщалось 20. На нарахъ спать могли только 12 человѣкъ, причемъ должны были помѣщаться только бокомъ, а остальные подъ нарами и на полу. Грязь, милліарды насѣкомыхъ, послѣдніе кромѣ того были крайнѣ опасны, т.к. заболѣвшихъ тифомъ постоянно отправляли въ больницу. Я стѣсняюсь описывать все, что дѣлалось заключенными для борьбы съ насѣкомыми. Въ уборную выводили подъ стражей, причемъ допроситься было нелегко; были такіе караулы, когда приходилось давать за это деньги и ѣду.

Съ 10 часовъ вечера и до утра изъ камеры вообще не выпускали. Параши или какого-либо другого приспособленія не было; что представляла изъ себя комната часто утромъ — представить не трудно. Пищевое довольствіе было слѣдующее: одинъ разъ въ день на обѣдъ чайная чашка щей — больше ничего и два раза въ день горячая вода съ кускомъ сахара. Положеніе тѣхъ, кто не получалъ продуктовъ изъ дома, было ужасно.

Бывало и такъ, что приносимая изъ дома пища не всегда попадала къ намъ, заключеннымъ. Всѣ условія содержанія вообще были ужасны, напримѣръ: самыя ужасныя богохульственныя ругательства, такія, какихъ я не слыхалъ за всю жизнь, всегда, такъ сказать, висѣли въ воздухѣ, все зданіе было ими наполнено и днемъ и ночью. Тутъ же помѣщались и женщины, обращеніе съ которыми было ужаснымъ. Не могу не отмѣтить помѣщенія и нахожденія среди заключенныхъ почти дѣтей, такъ одному было 14 лѣтъ, другому — 16, послѣдній былъ явно душевнобольной. Жутко о нихъ говорить.

Всё разсчитано, чтобы бить по нервамъ, напримѣръ: допросъ происходилъ непремѣнно ночью, часа въ три. Кого брали на допросъ, не зналъ — берутъ ли его на разстрѣлъ или на что-нибудь другое. И такъ каждую ночь. Часто ночью же влетала толпа вооруженныхъ лицъ, съ револьверами въ рукахъ, съ искаженными лицами, отворяли двери, производили весьма понятный переполохъ среди заключенныхъ и уходили.

Я не могъ не обратить вниманія на особенность выраженія лицъ служащихъ въ чрезвычайкѣ — такой всегдашней злобой эти лица дышали, что думается, что они прибѣгаютъ къ какимъ-нибудь сильнымъ возбуждающимъ средствамъ или добрая половина изъ нихъ садисты или душевнобольные. Грубость караульныхъ солдатъ не поддается описанію. Но вотъ, что интересно, что въ подавляющемъ числѣ они уроженцы близкихъ къ Курску селъ. Чтобы подробно нарисовать всю картину пребыванія въ чрезвычайкѣ, на это потребуются многія страницы. Послѣ 10 дней пребыванія въ чрезвычайке насъ человѣкъ 60 погнали въ тюрьму за Херсонскія ворота.

Пришли мы туда и размѣстились около 12 часовъ ночи, и только что заснули, какъ около двухъ часовъ ночи въ камеру вошли вооруженные люди и взяли, напримѣръ изъ нашей камеры, одного чрезвычайно милаго юношу - Шульца. Въ эту ночь, разумѣется, вся тюрьма не спала, оказалось, что разстрѣляно 45 человѣкъ по распоряженію пріѣхавшаго изъ Всероссійской Чрезвычайной Комиссіи Кедрова. Въ числѣ разстрѣлянныхъ было три женщины.

Убійство продолжалось, судя по доносившимся въ тюрьму выстрѣламъ, отъ половины третьяго до половины шестаго утра. И мнѣ кажется больше всего одиночныхъ выстрѣловъ. Что происходило тамъ — неизвѣстно, но говорили, что комендантъ чрезвычайки устраивалъ охоту на этихъ людей. Этотъ комендантъ является въ глазахъ всѣхъ величайшимъ злодѣемъ.

Въ первую недѣлю моего пребыванія въ тюрьмѣ было разстрѣляно или вѣрнѣе убито 120 человѣкъ. Часто гибли по ошибкѣ, умышленной и неумышленной, чрезвычайки. Такъ погибъ мой племянникъ М.В. Полянскiй, т.к. оказалось потомъ, что вызывали другое лицо, а не его. Другой заключенный избѣгъ участи, нанеся раны себѣ въ горло бритвой — его оставили умирать въ тюрьмѣ, а на другой день оказалось, что его надлежало отправить въ Москву, а не разстрѣливать. Между прочимъ, оно выздоровѣлъ и былъ отправленъ въ Москву.

Не всегда доводили обреченнаго на смерть до мѣста обычной казни — Гнилища. Такъ одинъ священникъ захотѣлъ и высказалъ пожеланіе выслушать напутствіе отъ другого — за это онъ былъ звѣрски убитъ прикладами и штыками тутъ же у крыльца тюрьмы. Если было немного приговоренныхъ, то убивъ у конюшни, потомъ увозили тѣла. Тюремное населеніе переживало вообще кошмарныя ночи. Исключая это, по сравненію съ чрезвычайкой въ тюрьмѣ жилось относительно хорошо. Прежняя администрація, прекрасный помощникъ начальника тюрьмы — Родіоновъ, помѣщенія, условія содержанія — всё заставляло всѣхъ стремиться перейти въ тюрьму изъ чрезвычайки.

Въ тюрьмѣ не было издѣвательствъ, въ тюрьмѣ къ намъ относились какъ къ людямъ. Странно, конечно, слышать похвальное слово тюрьмѣ. Съ ужасомъ думали мы о переходѣ опять въ чрезвычайку, и дѣйствительно во второй половинѣ августа, однажды ночью 32 заложника изъ тюрьмы были вызваны. Никто изъ насъ не зналъ, куда поведутъ. Огромное вѣроятіе было, что на разстрѣлъ. Пережито было за часъ очень много. Послѣ этого я просидѣлъ въ чрезвычайкѣ еще двѣ недѣли и при условіяхъ еще худшихъ, чѣмъ выше описано было. Наконецъ, наступилъ желанный день, и меня выпустили. Это было въ пятницу. А въ субботу ночью я получилъ повѣстку явиться на слѣдующій день въ черзвычайку къ слѣдователю.

Въ первый моментъ я рѣшилъ было скрыться, но затѣмъ рѣшилъ, будь, что будетъ. Не знаю, зачѣмъ собственно я былъ вызванъ, но вопросъ былъ предложенъ одинъ — не знаю ли я, гдѣ находится моя дочь Гагарина. Относительно дочери я долженъ сказать, что если бы она была арестована, то, несомнѣнно, въ ту же ночь, когда было разстрѣляно 45 человѣкъ, была бы разстрѣляна и она, т.к. по спискамъ вызывали и ее. Дочь скрывалась въ Курскѣ около трехъ мѣсяцевъ въ одной семьѣ, которая не побоялась ее пріютить. Обыски у меня дому происходили довольно часто. Послѣдній разъ незадолго до моего освобожденія участвовало до 30 человѣкъ солдатъ. Наконецъ, 7-го Сентября въ Курскъ вошли части Добровольческой Арміи. Итакъ, мы всѣ могли быть вмѣстѣ.

Въ заключеніи считаю долгомъ сказать, что благодаря стараніямъ отвѣтственнаго руководителя Курскаго Губернскаго Отдѣла Юстиціи Ерухимовича многіе изъ заложниковъ были освобождены.

Подписи.

ГАРФ ф. 270, оп. 2, д. 169, л. 16-19 и 68-69.

[1] Знаменитый предсѣдатель Особаго отдѣла ВЧК, сумасшедшій маньякъ и одинъ изъ палачей Сѣвера Россіи. Разстрѣлянъ въ 1941 году по приказу Берiи, позднѣе Хрущевымъ вновь объявленъ «героемъ революціи» и «пламеннымъ революціонеромъ».

Помощь сайту: Отправить 100 рублей

Одежда от "Провидѣнія"

Мастерская "Провидѣніе"

Источник — http://www.virtus-et-gloria.com/