150-летие со дня появления на свет Владимира Ульянова “Ленина” стало поводом для заметного подъема мутной волны “ленинопоклонничества”. Люди, находящиеся в состоянии глубокого интеллектуального и духовного повреждения, величают одного из самых отвратительных преступников в истории России не только “вождем мирового пролетариата”, вслед за пропагандой времен СССР, но “достоянием России” и “самым известным русским политиком”.

Но был ли он вообще русским? В советское время вопрос родословной Ульянова “Ленина” был одним из самых засекреченных. Все обнаруженные в архивах документы, касающиеся его еврейских предков, оседали в недрах Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и никогда не публиковались. Еще в 1920-х годах сестры Ульяновы говорили о еврейском происхождении “вождя мирового пролетариата”. В 1992 году были опубликованы два письма А.И.Ульяновой-Елизаровой Джугашвили “Сталину” о том, что в конце 1924 года в материалах ленинградского отделения Центрархива обнаружены документы о еврейском происхождении “Ленина”. Джугашвили “Сталин” категорически запретил обнародовать эти документы, они были сданы “на хранение” в Институт марксизма-ленинизма, где и были практически похоронены.

В 1965 году в фондах Медико-хирургической академии нашлись документы, свидетельствовавшие о том, что Александр Дмитриевич Бланк - дед Владимира Ульянова, и его брат Дмитрий Дмитриевич Бланк в мае 1820 года приехали в Санкт-Петербург для поступления в академию, и в июле 1820 года перешли из иудаизма в православие, приняв крещение в Сампсониевском соборе. Инициаторами крещения братьев Бланк были их отец Мойша Ицкович, который принял православие 1 января 1835 года и стал именоваться Дмитрием Ивановичем, и сенатор Дмитрий Осипович Баранов, который в апреле-мае 1820 года был с ревизией в Волынской губернии и встречался с Мойшей Бланком. До крещения братьев Бланк звали: Дмитрия – Абелем, а Александра – Израилем.

В том же архиве хранились документы о поступлении братьев Бланк в Петербургскую медико-хирургическую академию, в числе которых были аттестаты, полученные ими в Житомирском поветовом училище, и свидетельства о крещении, выданные им священником Федором Барсовым. Там же были обязательства братьев строго соблюдать все требования, которые накладывало на них принятие православия.

Из сохранившихся документов видно, что А.Бланк, живя в селе Кокушкино Лаишевского уезда Казанской губернии, не позднее 1847 года возбудил перед Казанским дворянским депутатским собранием ходатайство об утверждении в дворянстве. Казанское дворянство поддержало это ходатайство перед Сенатом и через 12 лет Департамент Герольдии Сената утвердил ходатайство. По всей видимости, материалы, связанные с делом о дворянстве Бланка, оказались в Центральном партийном архиве Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и в дальнейшем пропали из открытого доступа.

Так или иначе, еврейские корни Ульянова “Ленина” по материнской линии являются документально установленным фактом. О другой нерусской составляющей в родословной “вождя русской революции” писала известная советская лениноведка Мариэтта Шагинян. По ее утверждению, она лично держала в руках документ о калмыцком происхождении бабушки Ленина по отцовской линии. Однако этот документ также никогда не был опубликован.

Возможно потому, что, как рассказывала сама Шагинян, в 1938 году в органе немецкой национал-социалистической рабочей партии - газете “Ангриф” вышел подробный материал о специфической родословной “Ленина” с упоминанием “калмыцкого следа”, и Джугашвили “Сталин” предпочел не давать этой информации лишнего подтверждения.

Марксизм-троцкизм

Лейба Бронштейн-Троцкий в своих мемуарах утверждал: “Если бы в Петербурге не было ни Ленина, ни меня, не было бы и Октябрьской революции. В этом для меня нет ни малейшего сомнения”. Но он явно скромничал. Без него – точно бы не было. А вот роль Ульянова-Ленина непосредственно в октябрьских событиях была сильно преувеличена советской историографией. В период подготовки переворота Ульянова-Ленина в Петрограде не было. Июльская “вооруженная демонстрация” против Временного правительства закончилась большой кровью, большевиков объявили вне закона. Их газеты закрыли, начались аресты. Ульянов-Ленин и Апфельбаум-Зиновьев скрылись в Разливе.

Ульянов-Ленин был признанным вождем большевизма. Но в Петрограде Ленин появился только в начале октября 1917 года. Точный день его прибытия до сих пор не установлен. 10 октября он участвовал в заседании ЦК, при поддержке Бронштейна-Троцкого добился решения о вооруженном перевороте. При этом Бронштейн-Троцкий настоял не на немедленном восстании, как призывал Ульянов-Ленин, а на выступлении именно 25 октября. Таким образом большевицкий переворот был замаскирован как захват власти внепартийными Советами.

Бронштейн-Троцкий возглавлял Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов – фактически параллельный с Временным правительством орган власти в столице России. И одновременно руководил действиями большевиков. Он выступал на всех митингах, склоняя рабочих, солдат и матросов на сторону большевиков. Член ВРК и первый председатель Петроградской ЧК Моисей Урицкий говорил тогда в частной беседе: “Вот пришла великая революция, и чувствуется, что как ни умен Ленин, а начинает тускнеть рядом с гением Троцкого”.

Карл Собельсон-Радек в газете “Правда” от 14 октября 1922 года писал: “Если т.Ленина можно назвать разумом революции, господствующим через трансмиссию воли, то т.Троцкого можно охарактеризовать, как стальную волю, обузданную разумом. Как голос колокола, призывающего к работе, звучала речь Троцкого”. Еще раньше, в газете “Правда” от 6 октября 1918 года, то есть к первой годовщине переворота, никто иной, как Джугашвили-Сталин, славословил Троцкого: “Вся работа по практической организации восстания происходила под непосредственным руководством председателя Петроградского совета Троцкого. Можно с уверенностью сказать, что быстрым переходом гарнизона на сторону Совета и умелой подготовкой работы Военно-революционного комитета партия обязана прежде всего и главным образом тов.Троцкому”.

Ульянов-Ленин пришел в Смольный, в штаб большевиков, только 24 октября. К тому времени весь Петроград, кроме Зимнего дворца, был занят “революционными” боевиками Бронштейна-Троцкого. 25 октября в полдень Бронштейн-Троцкий в Смольном докладывал членам Петроградского Совета: “Мы здесь бодрствовали ночью и по телефонной проволоке следили, как отряды революционных солдат и рабочей гвардии бесшумно исполняли свое дело. Обыватель мирно спал и не знал, что в это время одна власть сменяется другой. Вокзалы, почта, телеграф, Петроградское Телеграфное Агентство, Государственный банк заняты. Зимний дворец еще не взят, но судьба его решится в течение ближайших минут”.

И она решилась. В Советском Союзе, торжественно отмечая день 7 ноября, возведя его в государственные святцы, населению не рассказывали, кто был главным организатором вооруженного восстания, которое привело большевиков к власти на территории Российской империи. Везде и всюду, от школьных учебников, плакатов и живописных картин до художественных фильмов, единственным вождем выставлялся Ульянов-Ленин. История “страны рабочих и крестьян” была изрядно подчищена.

На другой день после штурма Зимнего, на заседании ЦК, Ульянов-Ленин предложил назначить Бронштейна-Троцкого главой первого революционного правительства – председателем Совета народных комиссаров. Он тогда отказался, а что было бы, если бы согласился? Как сложилась бы тогда советская историография? Джугашвили-Сталин так и остался бы на шестых ролях. Казарменный социализм построили бы в любом случае, в полном соответствии с идеями Бронштейна-Троцкого. Рожденный в 1879 году, он вполне мог долго жить и долго возглавлять СССР – вплоть до 50-х, а то и до начала 60-х годов. А советским гражданам тогда вдалбливали бы в головы не марксизм-ленинизм, а марксизм-троцкизм.

Помощь сайту: Отправить 100 рублей

Одежда от "Провидѣнія"

Мастерская "Провидѣніе"

Источник — www.rusnation.org