Нынешний малопонятный (и оттого подозрительный) «переговорный процесс» по Курильским островам всё больше становится объектом общественного внимания. Причём, в тональности типа «никогда такого не было - и вот опять...»

Поэтому надо сказать честно: было уже такое. Примерно сто лет назад. И даже некоторые параллели просматриваются...

После того, как в октябре 1922 года красные вошли во Владивосток, завершив тем самым гражданскую войну, на Дальнем Востоке перипетии, с ней связанные, на этом не закончились.

Дело в том, что японцы в 1918 году под шумок оккупировали северную часть острова Сахалин, и выпроводить их оттуда силой у Советской России не было никакой возможности. Поэтому о перспективах отношений с Японией после войны Ленин в ноябре 1922 года в последнем своем публичном выступлении говорил крайне витиевато:

«И вот, взятие Владивостока показало нам… всеобщее стремление… к нашим завоеваниям. И здесь, и там – РСФСР. Это стремление избавило нас и от врагов гражданских, и от врагов внешних, которые наступали на нас. Я говорю о Японии…»

То есть, вроде как, сочувствие народных масс избавило большевиков даже от внешнего врага в лице Японии, - которая, впрочем, продолжает оккупировать часть территории РСФСР, - но напоминать об этом слушателям Ленин не хочет. Вот такая дипломатическая загогулина получается.

И что же с ней делать? Вопрос интересный, поскольку уже в декабре 1922 года вождь перенес инсульт и фактически отошёл от руководства страной. Сахалинский узел предстояло распутывать его потенциальным преемникам, среди коих фаворитом в ту пору считался Лев Троцкий.

В Токио «держали руку на пульсе» и делали Москве тонкие намеки. Уже 17 января 1923 года заведующий Восточным отделом Наркомата иностранных дел Лев Карахан докладывал в Политбюро о том, что японцы не прочь выкупить северную половину острова: «Японское правительство и милитаристы не потеряли ещё надежды, что в той или иной форме им удастся закрепить за собой Северный Сахалин… Вопрос о Северном Сахалине ставится сам по себе и в плоскость простой покупки его Японией в собственность…»

Сами японцы прямо об этом говорить не желали, а предпочитали провернуть сделку втихую. Карахан писал об этом:

«Японское правительство несколько раз зондировало нас в Пекине о возможности возобновления переговоров и о тех условиях, на которые мы готовы были бы теперь пойти. В декабре месяце к т. Иоффе обратился представитель русско-японской ассоциации с предложением поехать в Японию под видом лечения с тем, чтобы использовать пребывание в Японии для предварительных переговоров о том, как выйти из создавшегося после разрыва в Дайрене положения и сговориться об условиях, на которых русско-японские переговоры могли быть возобновлены …»

Сам Карахан от идеи такой закулисной миссии Иоффе был не в восторге, поскольку считал распродажу территорий России делом недопустимым.

Однако 1 февраля 1923 года Политбюро, в котором в тот момент главным был Троцкий, решило иначе: пусть Иоффе съездит в Японию и ознакомится с перспективами, а Лев Давидович даст ему соответствующие инструкции.

Такие инструкции не замедлили появиться уже 2 февраля:

«Запутанное положение в Европе не исключает опасности того, что мы можем подвергнуться новой блокаде с Запада. При таком положении дальневосточный путь и отношения с Японией получили бы для нас очень крупное значение.

В частности, в случае, если бы агрессивная политика европейского империализма поставила нас в более или менее близком будущем перед опасностью новой войны, для нас имела бы большое значение возможность получить из Японии оружие, особенно винтовки и патроны русского или японского образца. В свое время японские дипломаты говорили о намерении купить у нас северную половину Сахалина и называли даже сумму (100-150 млн иен). Было бы полезно, если бы Вы в форме,

Вас ничем не связывающей, проверили, насколько серьезны и реальны намерения японского правительства на этот счет, думает ли оно уплатить наличными (или товарами) или же намерено списать соответственную сумму с наших так называемых долгов Японии?..» Тут надо сделать небольшое отступление в сторону международной политики и столь любимой Львом Давидовичем мировой революции.

Как раз в середине января 1923 года начал раскручиваться так называемый «Рурский конфликт», в ходе которого Франция и Бельгия оккупировали Рурский промышленный район в Германии чтобы выколотить из немцев репарации за Первую мировую.

В результате германская промышленность оказалась парализованной; в стране стала стремительно раскручиваться инфляция...

В общем, наметилась революционная ситуация, которую надо было только чуть-чуть подтолкнуть – проверенными революционными кадрами, оружием, деньгами... Но зато возрастала опасность ответных мер со стороны Запада. И что делать?

Да понятно, что! «Почти гениальный» Троцкий намеревался таким манером заручиться поддержкой японских милитаристов против британских империалистов.

Ну и каков был результат миссии Иоффе? Да такой, как и ожидалось: намерения японцев о покупке Сахалина оказались вполне серьёзными, и в мае 1923 года Политбюро поставило вопрос о предстоящей сделке в практическую плоскость: «Сообщить т. Иоффе, что Политбюро не возражает против дальнейшего ведения переговоров в направлении продажи о. Сахалина, причём сумму в миллиард считать минимальной, это предложение должно быть вначале сделано т. Иоффе с тем, чтобы он имел возможность запросить свое правительство.

Сумма должна быть внесена или вся, или в размере 9/10 её наличными, причём на эти суммы не могут быть обращены никакие расчеты между Японией и Россией…»

Оно конечно: «миллиард как минимум» – это вам не сто миллионов. Но, во-первых, лиха беда начало, а во-вторых, как же можно что-то продавать, не поторговавшись как следует?

Тем более, что созданная по этому случаю комиссия Политбюро «для определения экономической и стратегической ценности о. Сахалина» рассматривала варианты и постепенной сдачи северной части острова, - в том числе через «долгосрочную аренду», «совместное использование» и прочие хитрости. Ну, и как? Ничего не напоминает? Например, про совместное освоение Курильских островов, японские инвестиции, совместные японо-российские предприятия…

Однако в 1923 году не срослось. Пока шли переговоры и обсуждались варианты, ситуация опять изменилась. Революция в Германии как-то застопорилась, а потом и вовсе не состоялась; позиции «Льва Революции» в Политбюро пошатнулись, да и на Дальнем Востоке подули другие ветры: «главные враги» (по мнению Троцкого) в лице Англии и США после завершения «Рурского кризиса» начали нервничать уже по поводу чересчур наглого поведения Японии и стали прямым текстом требовать от Токио убраться с Северного Сахалина.

В результате проект с полной продажей острова был сперва положен под сукно, а потом и вовсе забыт. Избавившись от опеки Троцкого, советские дипломаты осмелели и добились-таки в мае 1925 года от Японии отказа от всех сахалинских проектов и эвакуации императорских войск с северной части острова.

Вот только вопрос: сможет ли наша дипломатия почти сто лет спустя так же изменить линию поведения «внешнеполитических гениев»?

Источник — http://narpolit.com/