Итогом абсолютно идиотских кампаний запрета свободной торговли, раскулачивания и коллективизации стало катастрофическое падение производства продовольствия в СССР.
Для сравнения: только в 1958 г. стране удалось превысить уровень 1928 г. по основным видам животноводства.
Прямым следствием этого стал самый страшный за всю тысячелетнюю историю России голод в начале 30-х годов, затронувший практически всю страну, когда умерли не менее 7 млн. человек.
Последствия этого голода сказывались примерно до 1937г., периодически вызывая серьезные региональные голодовки. Власть додумалась даже закрыть городские рынки, на которых крестьяне традиционно продавали горожанам свою продукцию.
Рынки были вновь открыты только после восстания оголодавших рабочих Вичуги в 1932г. Власть сознательно отказалась от предложений западных гуманитарных организаций о продовольственной помощи. Из речи Сталина на Апрельском 1929г. пленуме ЦК/ЦКК: «...О наших хлебных затруднениях наговорили здесь кучу небылиц... Различные капиталистические группы… сулят нам продать хлеб в кредит… И вот задача состоит в том, чтобы проявить нам должную стойкость и выдержку… и показать капиталистическому миру, что мы обойдемся без ввоза хлеба…»
Архивный документ: письмо врача Звенигородской районной больницы Киевской области П. Блонского наркому здравоохранения УССР С.И. Канторовичу о положении в районе в связи с голодом.
"<…> Положение Звенигородского р[айона] и соседних с ним непосредственно наблюдаю как врач, а об остальных сужу со слов очевидцев. Кратко говоря, по селам и мелким городам - один сплошной ужас. Нищета невероятная, постоянный массовый голод. Массовая смертность от голода. Около 30 % населения сел истощены от голода или опухли. Рождаемость сведена до необычайно малых размеров. Недоедание, некрофагия(37) стали частым явлением.
В селе почти не видно ни собак, ни кошек - все съедены. Преступность увеличилась до невероятных размеров. Голод приводит к таким преступлениям, о каких раньше не слыхали. Я уже не говорю о знаменитом срезывании колосков. Все (не только крестьяне) сделались ворами от недоедания. Попрошайничество небывалое. "Спекулянтов", или лучше сказать "людей воздуха" (т.е. занимающихся тем же, чем занималась до недавнего времени еврейская беднота в местечках), развелось невероятное количество. Арестов производится страшно много; тюрьм не хватает: в Звенигородке на днях тоже открыли тюрьму, закрытую 8 лет назад. <…>
Суд функционирует вовсю. Немало арестованных при милиции умерло. За один 1932 г. разбежалось в разные части СССР тысяч более 10 тыс. из Звенигородского района. Разрушенных построек жилых и хозяйств в Звенигородке и по селам чрезвычайно много; по улицам много пухлых, истощенных. Словом, положение не лучше, чем после нашестви жестокого неприятеля, военной осады или стихийного бедствия. <…>
Для борьбы с голодом кое-что делалось и в прошлом году, но делалось это как-то, я бы сказал, неофициально. Нельзя было даже говорить о голоде, "стыдливость" одолела. При такой "стыдливости", конечно, сделано было очень мало. В этом году тоже (еще до начала марта) говорить о голоде считалось чуть ли не контрреволюцией. <…>
Местные организации (районные и областные) не справляются с голодом без полноценной материальной и организ[ационной] конкретной помощи высших органов партии и власти. Этому мешало и мешает: незначительность, сравнительно с размерами бедствия, продовольственного фонда и несвоевременное получение его. А между тем, как говорят, элеватор на ст. Звенигородка полон хлеба, мельница в Звенигородке работает круглые сутки. Есть в городе работающие маслозавод и плодосушка. В 5 верстах есть сахарный завод. <…>
Очень распространенная среди руководящих и рядовых работников политически вредная "теория", что в голоде виноваты сами голодающие, не хотели, мол, работать, говорят, а раз так - пускай дохнут - не жалко. При таком настроении тех, кто должен бороться с голодом, конечно, не может быть ощутительных результатов от их деятельности по борьбе с голодом. Эти "теории" тем более странны в устах советских работников, что они копируют взгляды и высказывания всех времен, что кто беден и голоден, тот сам виноват.
Смертность увеличивается при свете таких фактов, что голодает немало колхозников с большим количеством трудодней, что и в этом году голодают трудящиеся колхозники тех колхозов, которые хорошо работали (селе Озирне, Звенигородского района), что все эти "лодыри" с охотой идут на работу и работают в совхозах, на фабриках, заводах, шахтах и так далее и не стесняются с расстоянием, вплоть до Сахалина, Батума, Ленинграда, ни тяжестью и вредностью работы, что как раз действительные старые, так сказать, "со стажем" лодыри далеко не голодают, во всяком случае, меньше массы до недавнего времени землед[ельческих] тружеников в поте лица. Как это ни странно, но эти "теоретики" даже не задумались над вопросом, почему это недавние труженики земли стали мало работать на земле или совсем не желают работать? Что убило у них импульс, охоту к земледельческому труду, что выбило их из колеи трудовой? <…>
Какой-то коммерческий, чисто эксплуататорский подход к голодающим. Их рассматривают не как людей в несчастье, а только как живую силу, которую нужно использовать для работы. Отсюда - не борьба с голодом, как с народным бедствием, а только задание восстановить живую силу, причем лошадь в большем почете, чем человек. За потерю лошади наказывают, а за массовую гибель людей никого не наказывают.
П.Блонский"
ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 11. Д. 56. Л. 259-261. Заверенная копия.
Источник: ДОКУМЕНТЫ РОССИЙСКИХ АРХИВОВ О ГОЛОДЕ 1932-1933 ГГ. В СССР
1932. Из писем крестьян сталинской власти
Сборник неопубликованных писем трудящихся, полученных газетой "Известия" в феврале-марте 1932г.
Ново-Оскольский р., ЦЧО, дер. Лобовки Николаевского сельсовета, Литвинов Иван: «По всему нашему району каждый день целыми обозами ездят украинские голодающие крестьяне, колхозники и единоличники, за какой-нибудь кусок хлеба они отдают все свое барахло, как то: обувь, одежду и все, что есть. Когда их спрашиваешь, почему вы голодаете, они отвечают: “Урожай у нас был хороший, но советская власть до тех пор “заготовляла” наш хлеб, до тех пор доводила свои планы и задания до нас, пока не остались без фунта хлеба”. Когда их спрашиваешь, а кто этим виноват, они отвечают: “Советская власть, которая у нас забрала хлеб до зерна, обрекая на голод и нищету — хуже, чем при крепостном праве”.
Я сам рабочий, комсомолец с 1928 г. и удивляюсь, может ли это быть, чтобы Украина голодала при хорошем урожае? У нас тоже есть колхозы, а хлеба хватает, почему же именно в ЦЧО такое положение? Я обращаю внимание “Известий” на такое явление, потому что “голодные обозы” всюду, куда приедут, наводят панику и распространяют враждебные речи против советской власти».
Колхоз им. Буденного Ольховского сельсовета Новочеркасского р., Гусев Иван: «Колхозники колхоза им. Буденного без хлеба находятся, хлеб у нас забрал быв. Шахтинский р., а Новочеркасский р. говорит: “Вы его сами отдали, дайте документы. На еду, — говорят, — хлеб вам не дадут, а на посев дадим”. Но как же быть без хлеба, чем мы будем питаться до следующего урожая? Кто успел вовремя удрать на производство, ему хорошо — живет и хлебушка ест, а остальные кинулись, да поздно, справку сельсовет не дает, говорит: “Все уйдете, некому будет работать”. Сейчас остались голые, больные, 200 г ячменного хлеба в день и капусту без масла кушаем. Жутко смотреть, когда здоровенный мужчина плачет, а он плачет от того, что обманули колхозом, что остался без хозяйства, без хлеба, без одежды и свободу потерял. Нам ничего не надо, оставим свои хаты и родные места, только бы дали справку, чтобы на производство поступить, чего же нам в колхозе подыхать не евши...»
Город Актюбинск, Казахстан, без подписи: «Тов. редактор, прошу ответить, имеет ли право местная власть насильно отбирать у рабочих и служащих единственную корову? При этом требуют расписку, что корова сдана добровольно, и стращают, что в случае невыполнения посадят в тюрьму за срыв мясозаготовок. Чем же жить, когда кооперация выдает только черный хлеб и на базаре такие цены товаров, как в 1919 и 1920 гг.? Вши заели, а мыло дают только железнодорожникам, от голода и грязи у нас уже массовое заболевание сыпняком».
Красноярский р. (быв. Камышинского окр.), с. Тарасово, Бондаренко Яков Михайлович: «Люди с. Тарасова голодают, с голода пухнут, и на днях один умер с голода. Некоторые уезжают в г. Козлов на заработки и на покупку хлеба, и дома остались, как во время войны, только женщины, дети и старики. Все проклинают советскую власть и колхозы и уезжают на производство. Не знаем, как будет с третьей большевистской весной, потому что не то семян, а даже людей и тягловой силы не будет».
Новочеркасск и Шахты, И.П. Степанов: «Попы торжествуют. Церкви переполнены народом, народ двинулся замаливать свои грехи. Наши хуторские партийцы понавешали иконы. Все молят бога о прощении грехов и об избавлении от бедствий, постигших их всех, голода, холода и полнейшего разорения внутри колхозов и вне колхозов. А на бумажках пишут про колхозные достижения. Забрали весь до зернышка хлеб, даже на посев не оставили, и перед кошмаром средневековых податей хлебороба ничего не спасет.
Разорили единоличников, разоряют колхозников. Берут последнюю корову у колхозника, запрещают держать свинью для личного потребления. Чем же жить? Кооперация, кроме водки, ничего не продает. Неужели голод и безмерное насилие укрепит советскую власть?
Неужели для социализма нужно безмерное страдание миллионов трудящихся крестьян, их слезы, их проклятия, их смерть? При таком положении восторжествуют темные силы в виде переполненных церквей и молящихся партийцев. Сегодня по всему Союзу среди 160 млн населения так мало симпатизирующих сов.власти, как мало было настоящих монархистов в 1917 г.»
Аноним: «Положение Немреспублики нужно признать критическим. В Марксистском кантоне — села Золопурт, Гатунг, Шенень — осталось 20 % населения. Крестьяне оставляют постройки и уходят на заработки, чтобы никогда не возвратиться. У колхозников и единоличников все отобрали, мы не сможем засеять поля, не сможем увеличить стада. Москва должна взять на буксир Немреспублику, накормить население и наказать всех вредителей, которые с плодородной Немреспублики сделали пустыню».
Омский р. Барабинского и Славгородского окр., аноним: «Вы пишете, что Западная Сибирь выполнила хлебозаготовки. В 1931 г. в Западной Сибири был недород, но хлебозаготовки хуже недорода очистили крестьян от зерна, и в ряде сельских мест начался голод. Тов. Молотов на XVII партконференции говорил, что повышается благосостояние масс. Признаем, что хорошо живется рабочим в Москве, Ленинграде, в промышленных городах, но на громадной территории Советского Союза, в провинции и деревне — нужда и разорение, сравнить которое можно только с 1920 г. В общем, милые товарищи, не пишите об Индии, а загляните поглубже к себе».
ЦЧО, Шаталовский р., Солдатский сельсовет, делегатка Федорицева: «Хотя и вы, т. Сталин, есть ученик Ленина, но ваше поведение не ленинское. Ленин учил: фабрики рабочим, землю крестьянам — и что вы делаете? Не только землю, но и скотину, хату, скарб отбираете от середняков и бедняков. Если вы выгнали Троцкого и называете его контрреволюционером, то вы, т. Сталин, самый настоящий и первый троцкист и ученик не Ленина, а Троцкого. Почему? Нас в политкружке учили, что Троцкий предлагал усиленно строить тяжелую индустрию за счет мужика.
Первоначальное накопление в капиталистических странах происходило за счет обездоленных крестьян, разоренных ремесленников, за счет детей бедняков. А первоначальное накопление у нас происходит за счет миллионов честных трудящихся крестьян, их жен и детей, точь-в-точь по рецепту капиталистических акул, Троцкого и Сталина.
Вы, т. Сталин, наверно, чувствуете всю нелепость этого положения, и проводив политику Троцкого, вы самого Троцкого раздавили, как суеверный человек, который, совершив преступления, обвиняет не себя, а дьявола, который доводит его на преступление. Вы, т. Сталин, должны знать, что союз со 130-миллионной массой крестьян вы разбили и что последствия этого будут самые мрачные для советской власти. Утерянное доверие масс к советской власти никогда вам не восстановить».
Стан. Чамлыкская Северо-Кавказского края, колхозник, красноармеец В.М. Ковальчук: «Я пишу не как пасующий перед трудностями, не как враг советской власти, а как человек, который ее завоевал. В Чамлыкском районе есть один колхоз, по величине второй в крае, выполняющий 300 тыс. пуд. хлебозаготовок, но беда в том, что это социалистическое хозяйство тает, как весенний снег, люди из колхоза бегут кто куда.
В колхозе забрали весь хлеб и оставили немножко кукурузы, которой и люди питаются. Это и есть результат неизбежного развала колхоза — ведь какое безобразие! Колхоз сеет пшеницу и питается кукурузой. Настроение у всех почти антисоветское. Да ведь, дорогие товарищи, возьмите любого из нас: посади на одну кукурузу без жиров, одень в тряпье, башмаки без подошв и гони на работу в степь, когда мороз 25 градусов; любой из вас настолько стал бы уклонистом, что ругал бы все и вся.
Вот такой пример. У нас на станице Чамлыкской земли 13 тыс. га, до революции было людей 12 тыс., а сейчас 8 тыс. Людей убавилось, остальным не под силу убирать, в итоге тысячи га разных культур гниют в степи, зарастают сорняком. Народ стал какой-то злой, на коммунистов смотрят косо, ячейка потеряла авторитет. Члены партии тоже. Сейчас идет контрактация курей, это тоже усиливает злобу у крестьян. Из людей, борющихся за советскую власть, делают людей, которые уже против советской власти, потому что у них отобрали хлеб до зерна, им жрать нечего. Каждую ночь из станицы убегают 7—10 хозяйств. Это от хорошей жизни. Я себе позволил высказаться по-товарищески, в массах я говорю иначе, так, как говорит советская власть».
Башмаковский р., с. Поливаново, Иванкин: «В вашей газете № 43 была помещена статейка “Утопленник” о жизни польских крестьян. Прочитав, я сделал заключение, что хрен редьки не слаще. Но разница в том, то там монархия, налоги дерут...».
Средне-Волжский край, Рождественско-Баевский колхоз Саранского окр. Ичалковского р., маломощный середняк А.П. Кокурин: «Я имею семью 9 чел. и что у меня было до колхоза. Я имел все продукты питания в достаточном количестве: и топливо, и одет, и обут. Имел лошадь и три головы овец. Сдавал государству 20 пуд. ржи, 40 пуд. пшена, овес, картофель, пеньку. Я работал в колхозе, добросовестно заработал 355 трудодней, но уже я не ем хлеб, а мякину и картошку, нам не хватает на подошвы. Мои дети почернели. Уважаемая редакция, нельзя ли как выйти из колхоза, чем погибать?»
Западная обл., Торопецкого р., Красносельского сельсовета, дер. Вапяево, М. Голубев, Седотов, И. Лукин, Васильева, Сысоева, Трофимов: «Мы, гр-не бедняки и середняки, жалуемся на положение, в котором мы находимся. Местная власть преувеличивает доходность хозяйств и взимает непосильные налоги, доходящие до 155—200 руб. Это не все, есть другие поступки, которые нам кажутся неправильными, если гр-н хочет на заработки, то сельсовет ему не дает справки и человек состоит в кабале у сельсовета. У него нет средств уплатить налог, и если хочет подработать, чтобы уплатить, его задерживают на месте. Члены сельсовета ходят по деревне для выкачки налога и разного рода заготовок, ломают замки, завешенные на постройке, разбивают сундуки и забирают, что им нужно. При таких поступках возникают ссоры, даже драки, причем арестуют не насильников, ломающих замки у чужих построек, а арестуют тех, кто сам себя защищает.
Нашему единоличнику говорят: “Ты кулак, ты оппортунист, ты у нас в плену, ты должен делать, как мы тебе говорим”, — и говорят все одно и то же: “плати и плати”. Платить никто не отказывается, и платить хорошо, когда плата посильная, но мы ведь четырнадцатый год, как живем в советской власти, научились уважать закон, были довольны обращением, с которым к нам советская власть приходила, и знаем, что творившееся — не есть закон, не есть политика советской власти. Во имя коллективизации воцарилась по деревням смута, разруха, насилие, беззаконность. Когда идет по деревне член сельсовета или активист, дети с ужасом прячутся за матерей и женщины залезают в погреба. Куда обращаться с ходатайством, кто кулак, и можно ли притеснять и считать кулаком трудолюбивых, простых мужиков, всю свою жизнь кормящихся за счет своих мозолистых рук и своего пота?»
Новочеркасский р. Северо-Кавказского края. Без подписи: «Газета “Известия”, ответь на вопрос: правда ли, что есть распоряжение, чтоб колхозников всех на производство, а на их место поселить иностранцев? Поэтому будто бы власть забирает весь хлеб и не оставляет на пропитание и на посев, чтобы колхозники сами побросали колхозы и ушли на производство. Дальше, всех трудоспособных лишают пайка, чтобы скорее подохли, а не мешали строить социализм. Детям колхозников дается хлеб ячменный пополам с отрубями 100 г на ребенка и больше ничего, потому что из русских нельзя построить социализм, чтобы остались одни сильные, а слабые подохли. Чтобы все колхозники шли на производство — это верная политика, а насчет слабых детей — неверная. Потому что слабее всего новорожденные ребята, у которых мать голодная и кормить грудью не может. Значит, дети старше двух лет выживают и молодняка не будет.
Мы, колхозники, не верим, чтоб высшая власть забрала у нас весь хлеб, даже семенной, ходатайствуем перед РИКом, нас посылают в Новочеркасский район, там и слышать не хотят. Уже начался март, а наш колхоз не знает, получит ли хлеба на посев али нет. Вот тебе и колхоз — без хлеба, без посева! Газета “Известия”, не отнимай ты у нас веру в то, что колхозы ведут нас не к погибели, а к лучшей жизни, и что если мы голодаем, не виновата власть, а местные заправилы. Газета “Известия”, хоть для грудных бы детей пшеничного хлебушка, хотя бы посеять, а то еще хуже будет».
Источник: Голод в СССР. 1929—1934: В 3 т. Т. 1: 1929 — июль 1932: Кн. 2. Стр. 50-54. М.: МФД, 2011. — 560 с. — (Россия. XX век. Документы).
Архив: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 37. Д. 236. Л. 4-13. Копия.
Помощь сайту: Отправить 100 рублей
Одежда от "Провидѣнія"
Мастерская "Провидѣніе"
Источник — https://cont.ws/
