В Офицерском батальоне было принято, когда на походе приближался генерал Корнилов, мы шли в ногу, и поротно, по мере его приближения, подавалась команда «Смирно!» с равнением в его сторону.

Все мы были проникнуты к своему шефу чувством глубокой преданности и восторга, доходившими до самозабвения и понятными только в отношении вождей «Божией милостью», каковым и был для нас генерал Корнилов. Мы знали и генерала Алексеева, его службу Царю и Родине, относились и к нему с отданием должного его рангу, но чувства энтузиазма он в нас не вызывал.

Подобного рода чувство истинного восторга я испытал при встрече Государя Императора Николая Александровича в Вильно, в 1914 году, во время боев в Восточной Пруссии, и потом к генералу Корнилову. Свежесть этого чувства сохраняется у меня и до сего дня...

Личность полковника Неженцева, младшего в чине среди заслуженных командиров полков в генеральских чинах, все время остается в тени, но в то же время его любит генерал Корнилов и ценят другие. Помимо того, что он — инициатор создания ударных частей в дни развала русской армии, он является и талантливым организатором основной силы ударников, которую он видел в пулеметах и артиллерии. Начиная с 1-го Ударного отряда и до конца борьбы корниловцев за честь России на родной земле они всегда имели много пулеметов и умели владеть ими и в этом видели свою основную силу.

Несмотря на то, что Корниловский Ударный полк в Ольгинской обогатился Партизанским офицерским батальоном имени генерала Корнилова в составе четырех рот, среди которого было много заслуженных боевых строевиков, к полковнику Неженцеву со стороны всех чинов его было восторженное отношение. Заканчивая обзор боя за станицу Георгие-Афипскую, я до сего времени с чувством восторга вспоминаю, как генерал Корнилов благодарил нас: «Спасибо вам, мои ударники, за вечное дело!»

Громкое «Ура!» и слезы восторга были ответом нашему вождю и шефу полка. Каждый из нас знал, что генерал Корнилов заслуженно получал свои высшие посты в Русской Императорской армии, что в революционное время он первым открыто призывал своим манифестом всех русских патриотов к борьбе за спасение национальной России и первым не только наметил место для сбора Добровольческой армии, но и сам прибыл туда вместе со своим полком. Вот та сознательная сила, которая влекла добровольцев к генералу Корнилову.

С момента прихода к власти Ленина каинова мясорубка приняла грандиозные размеры, особенно со стороны опять-таки матросов, наемных палачей латышских и эстонских дивизий, знаменитого по своей жестокости организатора ленинской Чека - польского дворянина Дзержинского и персональных виртуозов по жестокости – китайцев, снимавших перчатки с кистей рук после опускания их в кипяток, венгров, под водительством известного палача Белы Куна, Саенко - украинского чекиста и других, имя же им легион. Имел удовольствие тогда и я попасть в лапы этих изуверов в уже описанный мною переезд на Дон.

От их же рук погибла не одна сотня пробиравшихся туда корниловцев и добровольцев. Конечно, эти зверства вызвали отпор с нашей стороны, русских патриотов, но без изысканных художеств первоклассных палачей «бескровной февральской» и непревзойденного палача и агента Германии Ленина.

Когда мне говорят о «бескровной нашей революции», я всегда отвечаю — пусть эти господа спросят, сколько я видел пролитой крови во славу ее, хотя бы при подавлении первого восстания большевиков в Петрограде. С приходом на Русскую землю царства интернационала Ленина, которого в наши дни ученые мужи собираются провозгласить «величай гуманистом нашего века», эта карающая мера приняла широкий размах, где по желанию Ленина истреблялись люди не по персональной их верности России, но по принадлежности к сословию, которое было намечено к уничтожению.

Помимо лично виденных мною зверств в Кронштадте, Петрограде и на станции Зверево, где я по милости судьбы был спасен, мне пришлось видеть эту дьявольскую жестокость, когда я находился в рядах партизанского офицерского отряда полковника Симановского, под станцией Хопры и в селе Батайске, около Ростова, где нашим раненым, захваченным большевиками, отрезали уши, языки и т.п. и в таком виде оставили их нам.

Латыши с первых дней революции были главной опорой Ленина. Это они ликвидировали очаги нашего сопротивления на всех фронтах и, начиная с первых дней своих подвигов, прославили жестокостью и грабежами. Их появление наши разведчики определяли по разграбленным церквям и разрытым могилам. Такова по жестокости была и дивизия Сиверса, которая тогда действовала под станцией Хопры в направлении на Ростов. Озверели и мы в те проклятые времена гражданской войны и потому действительно в половине 1-го Кубанского похода, от Ростова до Екатеринодара, в плен не брали. Это на деле выражалось в том только, что мы проходили, не пристреливая, мимо тех, кто просто лежал, быть может симулируя, но в бегущих от нас велась стрельба. За этот же отрезок времени наши раненые, попадавшие к большевиками, все бывали перебиты, а труп генерала Корнилова после издевательств сожгли и выстрелили из пушки. В дальнейшем в Добровольческой армии расстреливали большевиков из карательных отрядов, партизан и прославивших себя жестокостями в отношении наших пленных.

С выступлением в 1-й Кубанский генерала Корнилова поход Корниловский Ударный полк имел: своих 1120 человек плюс в станице Ольгинской в его ряды передана Георгиевская рота полковника Кириенко в составе 100 человек. Всего — 1220 человек. Из привезенных своих 32 пулеметов ему пришлось передать в другие части, поэтому в начале похода у него в пулеметной роте было около 14 действующих пулеметов и какой-то резерв, который не раз передавался марковцам. Немало полк передал из своего обоза в другие части обмундирования, винтовок и боеприпасов.

Потери полка за поход убитыми и ранеными:
10 человек 21 февраля 1918 года — село Лежанка,
6 человек 1 марта — станица Березанская,
10 человек 2 марта — станция Выселки,
7 человек 3 марта — второй бой там же,
150 человек 4 марта — станица Кореновская,
35 человек 6 марта — станица Усть-Лабинская,
17 человек 7 марта — атака 3-й роты,
11 человек 9 марта — Царский Дар,
200 человек 10 марта — переход через реку Белую,
25 человек 15 марта — станица Ново-Дмитриевская,
9 человек 18 марта — там же,
1583 человека — операция за Екатеринодар,
60 человек 15 апреля — хутор Допятовский,
6 человек 21 апреля — село Гуляй-Борисовка,
50 человек 27 апреля — рейд на станцию Крыловскую,
50 человек — бои до 30 апреля.

Всего — 2229 человек.

И это без указания потерь 2-го батальона полка по охране моста у станицы Усть-Лабинской, где красные ночной атакой отбросили его, и он с большим трудом смог восстановить положение. Пополнение в походе полк получил: офицеры, освобожденные из тюрьмы в станице Усть-Лабинской, юнкера Константиновского военного училища, 650 казаков в станице Елизаветинской из Кубанской армии и добровольцы.

Таким образом, мы видим, что Корниловский Ударный полк только за 1-й поход убитыми и ранеными потерял двойное число своего первоначального состава.

Такая жертва полка в борьбе за честь и достоинство национальной России против диктатуры интернационала агента Германии Ленина полностью является доказательством его верности заветам своего вождя и шефа полка генерала Лавра Георгиевича Корнилова, павшего смертью храбрых в этом же походе вместе с доблестным нашим командиром полка Генерального штаба полковником Неженцевым, Митрофаном Осиповичем.

Вечная слава и вечный покой павшим в 1-м Кубанском генерала Корнилова походе за честь национальной России.

Помощь сайту: Отправить 100 рублей

Одежда от "Провидѣнія"

Мастерская "Провидѣніе"

Источник — https://vk.com/