Доклад на конференции «ложи, лобби, секты». Милан. 15 мая 1999 г.Вопрос о масонстве — деликатный. С одной стороны, клятвы, шпаги, черепа и т. д. вызывают некоторый сенсационный интерес. С другой — члены организации очень неохотно рассказывают о деталях своей деятельности (да их к этому обязывает и клятва).
В результате возникает множество слухов и часто необоснованных догадок. А это, в свою очередь, вызывает нападки на любые исследования деятельности масонов, эти исследования часто выставляются в комичном виде, как глупые выдумки и фантазии. Таким образом, литература здесь большая, но выделить в ней достоверную часть трудно.
Сейчас в России тема масонства модная. Написано множество книг, изобилующих подробностями, списками масонов — теперешних или бывших. Однако достоверность сообщаемых фактов, как правило, с трудом поддается проверке. Тем самым важная тема компрометируется в общественном сознании.
Конечно, отбор “заслуживающих доверия” источников — вопрос субъективный. В дальнейшем я буду опираться лишь на факты, подтвержденные несколькими свидетельствами одновременно или опубликованные в масонских источниках.
Напомню, что революция 1917 года в России началась в начале года — в феврале — народными волнениями в столице (Петрограде) и через несколько дней привела к крушению монархии. А в конце года — в октябре — власть в Петрограде захватили большевики. Эти два этапа революции во многих отношениях очень различны. Достаточно достоверные сведения об участии масонов имеются лишь по поводу первого (Февральская революция). О нем в основном я и хочу рассказать.
Как часто бывает в истории масонов, об участии их в каком-то событии становится известно лишь несколько десятилетий спустя. И в нашем случае лишь после конца Второй мировой войны стали появляться достаточно убедительные источники. Например, в фонде Гувера в США хранились интервью ряда видных масонов, эмигрировавших из России, которые можно было опубликовать лишь после их смерти. Теперь эти фонды открыты и свидетельства опубликованы. Вопрос стал “респектабельным” и рассматривается в ряде исторических книг и журналов.
В XIX веке в России были запрещены политические партии и тайные общества — включая и масонские. Ряд русских участвовали, будучи за границей, в работе иностранных лож, но в России лож, по-видимому, не было. В 1905 году Россия стала конституционной монархией и была разрешена свобода партий и ассоциаций граждан. Можно считать, что с 1906 года начинается новый период истории масонства в России. (Мы исключаем XVIII и начало XIX века, когда масонство тоже играло видную роль.)
Инициатива принадлежала известному историку и социологу Максиму Ковалевскому (его учеником и секретарем до последних дней его жизни был знаменитый социолог Питирим Сорокин, после революции эмигрировавший в США и основавший свою школу в Гарварде, из которой вышли многие политические деятели США, включая президента Кеннеди). Из-за своих либеральных взглядов Ковалевский 18 лет прожил за границей, а в 1905 году вернулся в Россию. В том же году он встретился с наиболее известным представителем леволиберального течения в России П. Милюковым и посоветовал ему не упускать возможности воспользоваться многовековым организационным опытом масонства и заручиться таким образом поддержкой Запада для русского “освободительного” (то есть антимонархического) движения. Милюков отказался присоединиться к масонству, но с другими Ковалевский имел успех. К этому времени Ковалевский принадлежал к французскому масонству и в 1906 году запросил у совета “Великого Востока” Франции разрешение на открытие ложи в России (факсимиле этого письмавоспроизведено в журнале “The Slavonic Review”, 1966, July, XXXIV). Разрешение было дано, и в 1906 году в Москве была открыта ложа “Возрождение”, работавшая по французскому ритуалу. Другая ложа, “Полярная звезда”, была вскоре основана в Санкт-Петербурге.
1906—1908 годы — это период становления русского масонства. Ряд лиц были приняты в масонство, учреждено несколько новых лож. Они учреждались как “Великим Востоком”, так и “Великой ложей” Франции. Вся работа происходила в тесном сотрудничестве с французским масонством. Направлялись “братские” миссии из России во Францию и из Франции в Россию. Всего было открыто 9 лож в городах и велись переговоры об открытии новых лож. В 1908 году состоялся съезд (конвент), сформировавший Верховный совет русского масонства. Масонство в России не было легализовано и в сношениях с масонами других стран пользовалось “рекомендательными письмами” “Великого Востока” Франции. Представители русского масонства посетили ряд стран и, как сообщают, “установили нужные отношения”.
Особенно обстоятельные переговоры велись с турецким масонством, где русские представители ознакомились с системой масонской пропаганды в армии. В Турции незадолго до того (в 1908 г.) произошла революция, лидеры которой — младотурки—в основном принадлежали к масонству. Состоялись встречи с их лидерами — Энвер-пашой и Талаат-пашой. По иронии судьбы связь с турецкими масонами обеспечил русский масон армянской национальности через живших в Турции армян, а вскоре именно младотурки-масоны стали инициаторами армянской резни в Турции (за что, в частности, Талаат-паша в 1918 году был убит армянским студентом).
Близость с французскими и турецкими масонами, очень политически активными, стимулировала политическую активность и русского масонства. В это время масонством заинтересовалось и полиция. Даже царь Николай II запросил главу департамента полиции: существует ли в России масонство, стремящееся к свержению монархии и уничтожению религии? К тому моменту у полиции никаких данных не оказалось. Но постепенно несколько агентов полиции были внедрены в ложи. В свою очередь, об этом стало известно Верховному совету. Тогда масонство прибегло к испытанному приему: все ложи были “усыплены”, то есть было объявлено о прекращении их деятельности. В 1910—1911 годах формируются новые ложи с более строгим отбором членов. В целом можно сказать, что масонство “переиграло” полицию — к моменту революции в руках у полиции оказалось чрезвычайно мало сведений о деятельности и членстве лож.
Вновь организованное масонство начинает свою деятельность с 1912 года. Некоторые авторы (в том числе и некоторые масоны) склонны преувеличивать его размеры. В одном масонском свидетельстве говорится, что “сетью лож была покрыта вся Россия”. Но более правдоподобны другие свидетельства, согласно которым в России было 40—50 лож. В столице к масонству принадлежало 95 человек, во всей России — 350—400. Предпочитали, чтобы в ложу не входило более семи человек (тогда их встречи труднее было установить полиции), но в случае необходимости создавались и большие ложи.
При такой малочисленности масонство было элитарным. В него в основном входили влиятельные лица — или такие, которые смогут стать влиятельными (что вполне оправдалось после революции). Особенно много масонов было в парламенте (Думе) — “Думская ложа”, или “ложа Розы”. Существовала “военная ложа” из числа влиятельных военных, “литературная ложа” — из влиятельных писателей и журналистов, большое число масонов было в адвокатуре, общественных организациях, философских и религиозных кружках, стремившихся к “независимому” или “современному” пониманию христианства, в профессуре.
Организация масонства была окончательно утверждена на конвенте 1912 года. Впервые было заявлено, что теперь русское масонство не является ответвлением французского. Был создан “Великий Восток народов России”. (Название было принято после долгих дебатов: первоначально предлагавшееся “Великий Совет России” не удовлетворяло тем, что “Россия” занимала в нем слишком видное место.) Реальным главой всего масонства был секретарь Верховного совета (состав его был известен лишь трем счетчикам) — он сносился с отдельными ложами.
Цели масонства формулировались так: “зашита прав человека и гражданина”, “борьба за политическое освобождение России”, “принципы французской революции 1789 года в их наиболее первобытном — неискаженном — виде”, “объединение всех прогрессивных элементов”, “создание братской общности и моральное усовершенствование”.
Один влиятельный масон (одно время — секретарь Верховного совета) сформулировал цель организации как согласование “действий разных политических партий, поскольку они борются против самодержавия”. Другой, социал-демократ, получил приглашение от своего партийного товарища вступить в ложу с такой формулировкой: “Эта организация по своим задачам носит определенно революционный характер, она стремится к насильственному перевороту, она представляет собой значительную силу, будучи довольно широко распространена в интеллигентских кругах”. В одном свидетельстве говорится: “Очень характерной для настроений подавляющего большинства организации была ненависть к трону, к монарху лично — за то, что он ведет страну к гибели”.
Вместе эти формулировки достаточно ясно характеризуют политическое масонство. Это была тайная организация для изменения существовавшего тогда строя в либерально-демократическом духе. Причем ее характер давал возможность объединить представителей разных слоев общества (аристократов, политических деятелей, журналистов, миллионеров, даже террористов) и членов разных левых партий, которые иначе не могли бы вступить в контакт.
Слова о “братском общении” тоже не были лишь маскировкой. Это была специфическая техника общения людей очень разного типа, не позволявшая тем не менее организации распасться. Видимо, здесь сказался многовековой опыт масонства. Заседания лож состояли из обмена информацией и “дебатов”. “Дебаты” предполагали обсуждение насущных вопросов, в основном политических. Они могли способствовать выработке единства взглядов. Если же они принимали слишком острый характер, то председательствующий их немедленно прекращал. Разумеется, Верховный совет имел возможность оказывать давление на отдельных членов (например, обеспечивая успех их карьеры) и таким способом пытался добиться единства взглядов. “Братство” обязывало также к взаимной поддержке в любой сфере деятельности (вплоть до аплодисментов брату при его выступлении) и тем тоже способствовало сплоченности организации.
Вся деятельность лож была тщательно засекречена. Не велось протоколов заседаний, вообще не осталось почти никаких документов, отражающих их существование. В результате несколько десятилетий не появлялось никаких сообщений о деятельности масонства. Эта секретность имела важный смысл. Некоторая группа (фракция в парламенте, философское общество и т. д.) могла иметь в своей среде сплоченную масонскую группу и не догадываться об этом. В результате иногда принимались решения, казавшиеся непосвященным членам группы непонятными и только много лет спустя разъяснявшиеся как результат влияния масонского ядра.
Ядром масонства был Верховный совет. Он являлся идеологическим центром движения. Нет, однако, никаких убедительных оснований считать его “штабом” всего существовавшего тогда леволиберального направления, враждебного тогдашнему строю. Но существование такого центра, сплоченного и располагающего большими возможностями для влияния на общественное мнение, нельзя недооценивать.
Лишь учитывая этот фактор, можно объяснить то загадочное явление, что “общественное мнение” тогда оказывалось подчиненным четким концепциям, лозунгам, “мифам” — и это без радио и телевидения. Например, господствовало убеждение, что тогда (во время начавшейся уже войны) правительство и двор ведут тайные переговоры с врагом, готовят сепаратный мир. Особую роль играло здесь немецкое происхождение царицы. После революции была создана особая комиссия для расследования действий дореволюционной власти — и никаких следов таких тенденций не нашли (а начисто выдумывать еще не научились). Второй миф — о всевластии Распутина, приближенного к царице крестьянина, претендовавшего на особые духовные данные, и особенно о его эротических связях с царицей. Первое утверждение оказалось чудовищно преувеличенным, второе — не имеющим вообще никаких оснований. В этом вопросе удалось даже конкретно проследить масонское влияние. Противники Распутина (в частности, тогдашний премьер Столыпин) пытались настроить царя против него, уверяя, что он принадлежит к одной распространенной секте (хлыстов). Тогда через масонские связи удалось привлечь одного большевика, знавшего сектантов, так как он вел среди них революционную работу. Он убедительно доказал, что Распутин к этой секте не принадлежит, эту статью напечатали в распространенной газете и довели до сведения царя.
Наконец, третий миф заключался в том, что недостаток земли, на который жаловались крестьяне, может быть компенсирован разделом крупных поместий. На деле помещикам принадлежало немного более 10% пригодной к обработке земли, и когда крестьяне после революции поделили всю землю, то через десять лет размер пашни на одно хозяйство стал меньше, чем до революции. А требование “отчуждения помещичьих земель” стояло в программах всех левых партий.
В масонском Верховном совете существовало два взгляда на пути изменения существовавшего тогда строя. Одна группа исходила из метода политической агитации и эволюционного изменения. Так были ориентированы и постановления Верховного совета. Но была влиятельная группа, пропагандировавшая насильственный путь смены власти. Ее влияние росло с неудачами России в войне. (Сейчас видно, что неудачи эти были очень преувеличены антиправительственной агитацией: немцам удалось захватить только некоторые западные провинции России. Например, положение Франции было гораздо более угрожающим, во французской армии происходили крупные бунты.) Но оба течения сходились на том, что категорически были против революции типа народного восстания. Они называли ее “неуправляемым хаосом” и считали, что именно их действия могут ее предупредить.
Поэтому и сторонники насильственной смены власти планировали “революцию сверху”, то есть заговор, который должен был обеспечить смену монарха и либеральную конституцию английского типа. В последний год перед революцией (1916-й) сложилось даже два таких заговорщицких центра. Один складывался вокруг руководителя Союза организаций местного самоуправления князя Г.Е. Львова - этот союз играл во время войны значительную экономическую роль и имел вполне определенную леволиберальную политическую ориентацию. Предполагался арест царя, замена его другим членом царской семьи, провозглашение либеральной конституции и формирование правительства с главой заговора в качестве премьер-министра. Другой заговор был более детально продуман. Его составляли видные военные и лица, близкие к военной среде. Возглавлял его будущий военный министр Временного правительства А.И. Гучков. Предполагалось, что царский поезд будет остановлен на пути из столицы в Ставку (куда царь часто ездил как Верховный главнокомандующий), его заставят отречься в пользу сына с приемлемым для заговорщиков регентом и опять с изменением конституции. Оба заговора зрели медленно, участников выбирали осторожно. В обоих случаях сам переворот планировался на конец 1917 года. Что касается руководителей обоих заговоров, то по поводу их принадлежности к масонству есть свидетельства и мнения противоположного характера — и “за”, и “против”. Но окружение их, судя по имеющимся теперь сведениям, было полностью масонским. Так что в литературе их часто оправданно называют “масонскими заговорами”.
Оба заговора формировались очень медленно, и за развитием событий не поспели. Революция произошла в начале 1917 года (в конце февраля). Переворот был совершен массовым выступлением рабочих петроградских заводов и воинских частей, расположенных в Петрограде. Это был отнюдь не “бунт бедноты”. Речь шла о рабочих крупных военных заводов. Они были освобождены от мобилизации и получали оплату значительно выше средней. Присоединившиеся к ним войска не были воевавшими частями. Их только готовили к отправке на фронт, и многие из них этого не хотели. Как стало возможным это массовое выступление, которое смело власть, фактически неизвестно. Лучший историк этого периода Г. Катков пишет: “Когда мы говорим, что Февральская революция произошла стихийно, мы фактически говорим, что не знаем, как она произошла”. Перед этим массовым выступлением власть капитулировала без борьбы. Царь отрекся в пользу брата, который сразу же тоже отрекся. Министры были арестованы какими-то энергичными людьми из толпы. На улицах стали убивать полицейских, избивать офицеров.
Здесь совершился перелом в истории России, во многом предопределивший ее дальнейшее течение. И по поводу этого события имеется множество свидетельств, указывающих на масонское влияние, а в некоторых случаях — на решающую роль масонства.
Само центральное событие — выступление в Петербурге больших масс рабочих и солдат — было совершенно противоположно масонской идеологии. Но то, что это массовое выступление не встретило практически никакого сопротивления, что власть мгновенно рассыпалась, является результатом подготовительной работы, в которой роль масонства была очень велика. Многие руководящие военные и политики были вовлечены в упомянутые выше “масонские заговоры” или знали о них и сочувствовали им. Поэтому вести о произошедшем в Петербурге воспринимались как осуществление неизвестной дотоле детали заговора и не вызывали никакой попытки сопротивления. Даже отречение царя произошло в точности по сценарию одного из заговоров, и принял его как раз руководитель этого заговора.
После распада власти образовались одновременно два органа, претендовавшие на власть в России, в какой-то мере взаимодействовавшие; эта эпоха и называется иногда двоевластием. Одним центром было правительство, сформированное влиятельными членами парламента (Думы). Оно называлось Временным правительством. Другим — Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов и его Исполнительный комитет, претендовавший на то, чтобы представлять “народ”. В обоих случаях масонское влияние сейчас может быть отчетливо выявлено.
В период между Февральской и Октябрьской революциями состав Временного правительства несколько раз менялся. Но всегда в нем сохранялось большое и влиятельное масонское ядро. Например, первый состав Временного правительства — 11 человек — содержал 5 очень влиятельных и активных масонов. Но весьма вероятно, что масонами были и некоторые другие члены. Большинство исследователей считают, в частности, что видным масоном был премьер-министр князь Львов. Он возглавлял правительство до июля 1917 года. Премьер-министр Временного правительства следующих составов А. Ф. Керенский был не только масоном, но одно время – секретарем масонского Верховного совета, то есть главой русского масонства. Формирование Временного правительства происходило под явным масонским влиянием. Впоследствии некоторые политики рассказывали, как они были поражены тем, что видные посты занимали до того совершенно неизвестные люди — например, министр финансов Терещенко. Теперь известно, что он был влиятельным масоном и входил в “масонский центр” в ряде составов Временного правительства.
Из воспоминаний известно, например, что в 1916 году дома у одного политического деятеля (масона) собрались те, что потом назывались “представители разных партий”, и составили список будущего правительства России. В этот список вошли почти все имена, составившие год спустя Временное правительство. Трудно представить себе, как могли собраться вместе члены столь разных партий иначе, как на масонской основе. С другой стороны, в советском журнале “Красный архив” был опубликован загадочный документ, датированный 1915 годом. Он называется “Диспозиция № 1” и подписан: “Комитет народного спасения”. В нем излагается довольно точно программа леволиберальной оппозиции (соответствовавшая идеологии масонского Верховного совета). Но, что наиболее интересно, сообщается, что для выполнения программы будет создан “штаб”. Создание его поручается “основной ячейке” из трех лиц. Вот объединение этих трех лиц вместе казалось бы просто нелепым в 1915 году, но в 1917-м они оказались министрами и даже ядром Временного правительства (включая премьера). Некоторые исследователи приписывают этому документу масонское происхождение.
Второй центр власти — Совет рабочих депутатов — создавался в основном самоназначением и кооптацией. Первый шаг был сделан, как только стало известно о волнениях и крушении власти. На квартире социал-демократа по фамилии Гиммер собралось несколько политиков разных партий социалистического направления. Они-то и создали первый состав Исполнительного комитета Петроградского Совета. Но как они собрались? В своих воспоминаниях Гиммер (Суханов) рассказывает, будто некоторые зашли узнать новости, другим позвонили по телефону. Но современные издатели этих воспоминаний утверждают, что собрание было созвано по масонской инициативе. Первый председатель Петроградского Совета был масон. Среди его заместителей — еще два масона. Другой видный масон, поддерживавший связь масонского Верховного совета с Петроградским Советом рабочих депутатов, вспоминает, что разговаривать с его председателем было весьма просто. В случае необходимости он говорил ему: “Чего ты кочевряжишься, ведь все наши так решили, надо исправить ваше решение и сделать по-нашему”. Правительство в согласии с Петроградским Советом создавало новую администрацию, которой могло доверять: комиссаров в армии или в других областях. Эти назначения в значительной мере происходили по линии “братских связей”.
Ни Временное правительство, ни Петроградский Совет рабочих депутатов почти никакой реальной властью не обладали — все больше господствовала анархия. Но эти два центра видимой власти больше всего опасались “реакции” и главную опасность видели в армии. Поэтому первые месяцы после Февральской революции значительные усилия были направлены на ослабление армии, создание и там того же уровня анархии, который господствовал в столице. Первым (и имевшим громадные последствия) действием был так называемый “Приказ № I”. В нем предписывалось каждой воинской части подчиняться выбранному ею комитету. Оружие предписывалось отдать под контроль этих комитетов и не выдавать его офицерам “даже по их требованию”. “Приказ” означал конец всякой дисциплины. Он был санкционирован Временным правительством и Петроградским Советом, где руководящую роль играли масоны. Но и непосредственно текст его был написан видным масоном Соколовым. Разрушение армии происходило все время: например, верховному командованию было предписано произвести чистку генералитета и уволить несколько сот генералов “консервативных взглядов”. В результате ряда подобных действий армия стала небоеспособной. К тому же ухудшилось продовольственное положение, из-за забастовок падало производство.
Во второй половине 1917 года стало очевидным, что страна воевать не способна. Выход ее из войны был очень нежелателен западным союзникам России. В Россию была направлена французская делегация во главе с Альбером Тома, министром вооружений и масоном. В нее входил и Марсель Кашен, также масон, в будущем один из основателей французской компартии. Поскольку глава Временного правительства также был масоном, на него могло быть оказано влияние по “братской” линии. Многие исследователи видят в этом одну из причин того, что Россия не прекратила “на разумных условиях” безнадежную войну. В эмиграции, однако, русские масоны горячо доказывали, что русское масонство не было подчинено французскому.
В результате правительство утратило практически контроль над страной, и в октябре 1917 года большевики захватили власть с ничтожными силами, не встретив никакого сопротивления.
Таким образом, эпоху между Февральской и Октябрьской революцией можно считать периодом наибольшего влияния масонства в России. За это время произошло полное уничтожение государственной власти. С самых первых дней толпа убивала полицейских, жгла полицейские участки, горели дела преступников. Потом рядом целенаправленных мер разрушалась армия. Приходил в упадок транспорт. Либеральная агитация, которая велась и до того, точно так же разрушала духовные связи, соединявшие народ, — монархические и религиозные чувства. Все эти действия можно сравнить с введением в организм яда, который его парализует. Народ и оказался парализованным, люди перестали чувствовать себя единым народом. В гаком парализованном состоянии власть могло захватить любое решительное меньшинство. Больше шансов было у тех, кто был готов идти на более радикальные меры.
Строй, установленный большевиками, они назвали “диктатурой пролетариата”. Этому термину Ленин дал следующее определение: “Власть, осуществляемая партией, опирающейся на насилие и не связанной никакими законами”. Его близкий соратник Пятаков разъяснил, что главное — в “несвязанности никакими законами”. Он пишет: “Все, на чем лежит печать человеческой воли, не должно, не может считаться неприкосновенным, связанным с какими-то непреодолимыми законами”; “Тогда область возможного действия расширяется до гигантских размеров, а область невозможного сжимается до крайних пределов, до нуля”. Это и есть та идеология, в которой политический террор был лишь одной из деталей.
Я хотел бы указать на параллель с Великой французской революцией. Там тоже различаются два периода. Первый — это 1788—1790 годы: агитация за созыв Генеральных штатов, их конфликт с королем, взятие Бастилии, “поход на Версаль”, водворение короля в Париж и власть жирондистов. Второй период — якобинский террор. В первый период почти все основные деятели принадлежат масонству. Цель - разрушение аппарата государства. Во второй период как раз все масонские лидеры гибнут на гильотине. Глава французского масонства герцог Филипп Орлеанский сначала распускает ложи, но потом все равно не избегает казни.
В продолжение этой аналогии можно указать, что не известно какого-либо заметного масонского влияния среди большевиков. После революции немногочисленные оставшиеся ложи, даже чисто мистические, преследуются. На IV конгрессе Коминтерна принимается даже резолюция о несовместимости принадлежности к масонству и к компартии. (Правда, я не могу объяснить, каким образом масонский символ — пентафамма — стал официальным символом большевистской власти.)
Я далек от мысли, что описанная мною ситуация типична для всех проявлений масонства в истории. Видимо, масонство выработало две стратегии. Первая — чисто разрушительная. Это борьба с традицией, со скрепляющими народ связями — монархическими чувствами, традиционной религией, укоренившимися нравственными устоями, патриотизмом. В результате разрушается государство и в конце концов гибнут или вынуждены бежать и сами деятели этого направления. Их судьбу можно сравнить с судьбой раковых клеток, убивающих организм и гибнущих вместе с ним. В этом процессе масоны, конечно, не единственная действующая сила. Речь идет о разрушении того, что Макс Вебер называет “традиционным обществом”, и замене его чисто городским, техническим, искусственным обществом, лишенным национальной и религиозной традиции. Здесь действует либерализм во множестве организационных форм, одной из которых является масонство. Один из наиболее глубоких исследователей аналогичных процессов во время Великой французской революции — Огюстен Кошен — замечает, что и тогда со “старым порядком” боролся целый слой людей, объединившихся в академии, клубы, секции, ложи. Он охватывает их единым понятием “малый народ” — как противостоящий всему “большому народу”.
Но история Запада в XIX и XX веках указывает и на другую роль масонства в обществе, где уже победили либерально-демократические принципы: это управление через политические партии, средства информации, манипулирование сознанием.
В своем докладе я ставил себе цель иллюстрировать только первую из этих двух стратегий на примере одного периода истории своей страны.
Конечно, привлекательно было бы не оставаться только в прошлом, а попытаться узнать нечто о масонском влиянии в современной России. К сожалению, об участии масонов в каком-либо событии обычно становится известно лет через тридцать или пятьдесят после этого события.
Тем не менее сообщения об открытии лож в современной России имеются. Например, французский журнал “Экспресс” уже в 1992 году опубликовал статью “Масоны завоевывают Восток”, где сообщается об открытии многих лож в странах Восточной Европы, и в частности в России. Как пишет журнал, в обстановке абсолютной секретности и тщательного отбора были открыты ложи “Северная звезда” (от “Великого Востока” Франции), “Новиков” (от “Великой ложи” Франции), “Гармония” (от “Великой национальной ложи” Франции). На фотографии представлены члены ложи “Новиков” — участники путча 1991 года, приведшего Ельцина к власти. Журнал сообщает, что запланировано открытие еще одной ложи — “Свободная Россия”. Предвидится создание независимого “Великого Востока России”. В той же статье — жалобы на появление в России большого числа книг о масонстве, цитируются некоторые их названия, например: “Террористы из П2 возвращаются”.
Еще раньше масонская пропаганда стала предметом передач радио “Свобода”. Эта радиостанция, финансируемая конгрессом США и созданная как орудие “холодной войны”, вещает на всю территорию бывшего СССР в течение 24 часов в сутки, и передачи ее имеют очень агрессивный антирусский характер. Передача обрисовала масонство в самых теплых тонах и сообщила, что “Россия более других стран нуждается в масонстве”.
К сожалению, все подобные факты не дают представления ни о размере масонского влияния в современной России, ни — что было бы важнее всего знать — о его характере. Впрочем, здесь все же вскрывается одна деталь. Радиостанция “Свобода” сообщает, что в Париже уже создана ложа, чтобы “способствовать распространению масонства в России”. Ее адрес: рю Пито, 8 (8, rue Puteau). По-видимому, это здание традиционно принадлежало масонству, так как оно упоминается в одном старом документе еще 1924 года, на который обратил внимание М.В. Назаров. Это письмо одного эмигранта — масона невысокого градуса, находившееся у историка Николаевского, переданное им в фонд Гувера и опубликованное только в 1990 году. Автор сообщает, что побывал как раз на рю Пито, 8 и был очень смущен, когда оказался на празднестве, посвященном чествованию дьявола. Там читался акафист, восславлявший самого “героя дня”, прерывавшийся возгласами “О, сатана, брат Человека!” (O, satan frere des hommes!). (N.B. “Братьями” масоны называют друг друга.)
Впрочем, по таким совпадениям нельзя, конечно, делать выводы о характере современной масонской “работы” в России. Тот, кто проживет еще лет пятьдесят, узнает, возможно, нечто более конкретное.
И.Р. Шафаревич
Милан, 15 мая 1999 г.
Помощь сайту: Отправить 100 рублей
Одежда от "Провидѣнія"
Мастерская "Провидѣніе"
Источник — http://rusidea.org/
