В массовом сознании (к прискорбию - и в "православном" массовом сознании) прочно вкоренилось представление о "крестовых походах" только лишь как о эпизоде из истории латинства; или же (в случае опять же "православной" ревности не по разуму) как о специфическом порождении латинства, причём таком порождении, которое заведомо трактуется как нечто неприглядное и порочащее латинский Запад.
Нет-нет да и находятся православствующие "зилоты", готовые попрекать латинство то инквизицией, то крестовыми походами,- то есть тем, что в католицизме как раз таки не является принадлежащим собственно ему, но унаследовано им от Древней Церкви.
О таковых "ревнителях" должно сказать вослед Апостолу: "свидетельствую бо им, яко ревность Божию имут, но не по разуму" (Рим. 10,2). Право же, у латинства вполне хватает своих собственных грехов, чтобы ставить ему в вину те явления, кои, быть может, отпавшей от Вселенского Православия церкви Запада послужат некоторым оправданием на Страшном Судище Христовом.
Надобно заметить, что все подобные "пункты обвинения" в отношении латинства в среде "православных" возникли относительно недавно. Достоподлинные православные древле безо всяких колебаний ведали - всякий именующий себя "христианином" есть уже тем самым и крестоносец, что крестоносный подвиг не есть "монополия" одного латинства.
Но и к латинянам, вземшим ратный Крест Христов, отношение на православном Востоке разительно отличалось от привычного нам ныне "зилотского" обличительства. Так, например, древнерусский летописец XII в. "немцев-католиков, ходивших в Третий Крестовый поход биться за гроб Господен, не усомнился признать "святыми мучениками, проливавшими кровь свою за Христа" (В.Ключевский).
Более того, в России в Воскресенском соборе воздвигнутого в XVII в. патр. Никоном Ново-Иерусалимского монастыря (являющемся точной копией Храма Святаго Гроба Господня в "старом" Иерусалиме) находятся, среди прочего, символические гробницы "латинских" королей основанного крестоносцами в 1100 г. Иерусалимского королевства - Готфрида Бульонского и Балдуина I.
Но оставим в стороне латинство как таковое, поскольку хорошо известно, что ему не удалось соблюсти идею Крестового похода в должной чистоте. Идея сия была в конечном итоге извращена, подобно тому, как было извращено латинством множество унаследованных им от древности (от времён когда первый Рим был православным) церковных установлении.
Мы, собственно, и начали разговор о крестоносцах Запада вовсе не для "реабилитации" папства, но для того, чтобы напомнить: извращённое воплощение какой-либо обладающей традиционной легитимностью Идеи ни в малой мере не может послужить предлогом к дискредитации, а тем паче к отвержению самой Идеи.
Определившись в этом, следует обратить взор к священной Русской истории, коей идея Крестового похода не только не чужда, но и получила в ней едва ли не наиболее безпримесночистое своё воплощение.
Примеры сего можно было бы множить и множить, но мы ограничимся лишь двумя, заимствовав их из летописаний двух царствований, явивших (каждое на свой лад, но в предустановленной гармонии меж собой)так сказать "апофеозис" Единодержавия на Руси. Эти царствования - благоверных царей: Иоанна IV Васильевича Грозного и Петра I Алексеевича Великого.
Известный церковный историк XIX в. граф Мих. Толстой, при описании покорения Грозным Царём Казанского ханства, не обинуясь прилагает к "казанскому взятию" самое понятие "крестовый поход". Он пишет: "В последний раз взволновалась Казань и возбудила гнев Иоанна. Сильные приготовления воинские предшествовали величайшему из ратных подвигов того времени.
На пути к мятежному городу заложена была Свияжская крепость; увещательные грамоты митрополита возбудили её новых поселенцев и собравшиеся полки к святому исполнению своего долга. Наконец поднялся сам Иоанн; блистательный поход его имел совершенное подобие крестового; торжественность обрядов церковных мешалась с упражнениями воинскими; молебствия начинали и заключали каждый подвиг.
В виду Казани расположился необъятный стан русский, и близ шатра царского разбит шатёр церковный. Пред началом приступа всё войско очистило совесть исповедью. Царь молился в походном храме, при совершении литургии готовясь к приобщению Святых Тайн.
Когда диакон возгласил слова Евангелия: "Будет едино стадо и един пастырь!", грянул гром первого взрыва подкопов; при словах ектений: "Покорити под нозе его всякого врага и супостата" - второй взрыв поднял на воздух стены Казанские.
Сеча закипела, но Царь причастился и дождался конца литургии. Едва успел он сесть на коня, как принесли ему весть: "Казань взята!". Это событие совершилось 1 октября 1552 года и сопровождалось избавлением 60 тысяч христиан, томившихся в неволе мусульманской.
Торжествующий победитель сам водрузил первый Крест посреди покорённого города и, обойдя по стенам с хоругвями и иконами, посвятил Пресвятой Троице бывшую столицу царства Казанского" ("Рассказы из истории Русской Церкви").
Для осмысления места и роли крестоносной идеологии в России весьма много материала даёт т.н. Прутский поход Императора Петра I против Турции; поход неудачный по своим военным результатам, но преисполненный чрезвычайной символической значимости. Сей поход был волею Монарха прямо объявлен - походом Крестовым.
"1 янв. (1711 г.) Пётр обедал у кн. Меншикова; вечером при фейерверке, освещены два щита, на одном изображена звезда с надписью: "Господи, покажи нам пути Твоя" (ср. Пс. 26,11), т.е. Господи, покажи нам дорогу в Турцию, на другом - столб с ключом и шпагой, с надписью: "Иде же Правда, там и помощь Божия" (ср. Пс. 125,8)". (А.Пушкин, "История Петра").
"25 февраля 1711 года в московском Успенском соборе было прочтено народу объявление войны с врагами имени Христова, нечестивыми турками. Перед собором в полной походной аммуниции стояли оба неутомимые гвардейские полки: Преображенский и Семёновский; Царь поздравил их с походом; на их новых, красных знаменах виднелся белый крест с надписью: "сим знамением победиши!" (А.Чистяков, "История Петра Великого").
Надобно сказать и то, что все последующие войны Российской Империи: и Отечественная война 1812г.; и война за освобождение славян 1877-78 гг.; и германская (вторая Отечественная) война 1914 г. - все они, несмотря на некоторые привходящие "моменты" (осложняющие и замутняющие идейный облик перечисленных войн) имели в той или иной степени характер Крестового похода. Установив таким образом, что осияние крестоносной идеи различимо почти во всякой войне, ведущейся христианскими державами (из коих первая есть - Русская Империя), следует заметить, что во всём этом надлежит видеть не только посюсторонние цели, пусть даже и весьма благородные (вроде освобождения христиан или святых мест от иноверного порабощения).
Для уразумения метафизики Крестовых походов имеет смысл сопоставить данное явление с "обыкновенными" и всем хорошо знакомыми крестными ходами. Вот что говорит о метафизике крестного хода святитель Филарет Московский:
"Когда вступаешь в крестный ход, помышляй, что идёшь под предводительством Святых, которых иконы в нём шествуют, и приближаешься к Самому Господу, поколику немощи нашей возможно. Святыня земная знаменует и призывает Святыню Небесную.
Присутствие Креста Господня и святых икон и кропление освященною водою очищает воздух и землю от наших греховных нечистот, удаляет тёмные силы и приближает светлые.
Пользуйся сею помощью для твоей веры и молитвы и не делай её безполезною для тебя твоим нерадением. Слыша церковное пение в крестном ходе, соединяй с ним свою молитву, и если по отдалению не слышишь, при-зывай к себе Господа, Божию Матерь и Святых Его известным тебе образом молитвы... Не беда, если отстанешь телом, не отставай от Святыни духом".
Приложив слова сии к вышеразсмотренным нами историческим примерам, выведем следующее - "обыденный" крестный ход представляет из себя ничто иное как невооружённый Крестовый поход, тогда как Крестовый поход есть крестный ход с оружием.
До наших дней дошло наглядное свидетельство того, как свершается - анагогическое", "возводительное" претворение земной брани в "неземной путь" к вышнему Иерусалиму.
Мы имеем в виду многодивную икону "Церковь воинствующая", "внешним" поводом для написания которой как раз таки и послужило - казанское взятие" при Иоанне Грозном. Но запечатленное на сей иконе ни в коей мере не должно считать лишь исторической иллюстрацией к эпизоду этого славного царствования; оно перерастает свой "исторический прототип" и может быть истолковано как представляющее вообще всё земное странствование Церкви Воинствующей, как Крестовый поход в Вечность, навстречу "новому небу и новой земле" (Апок. 21,1), навстречу снятому городу Иерусалиму "новому, сходящему от Бога с неба" (Апок. 21,2).
Достойно примечания, что во главе сего вселенского Крестового похода Церкви Воинствующей, как хорошо видно на оной святой иконе, поставлен "подобник Божий" Православный Царь (Заметим кстати, что сие царственное служение Богопомазанника яко "плотоноснаго архистратига Небесных воинств на земли" (по досточудному выражению св. Филарета Московского) нашло своё отражение в том числе и в Основных Законах Российской Империи, в коих Царь поименован "главой Церкви".
Припомним, сколько хульных измышлений со стороны цареборцев было высказано по поводу этого определения. Но в нём, разумеется, нет никакого искажения православной доктрины, - надобно лишь понимать его достодолжным образом).
Выше мы указывали, что едва ли не на все войны, которые вела Россия, падал некий отсвет Вечного Крестового похода. Но со времён первой мировой войны, победа России в которой была сорвана февральско-октябрьской революцией 1917 г., и которая так и не завершилась водружением уже подготовленного Креста на Св. Софии в освобождённом от неверных Константинополе - мы можем наблюдать в исполнении русских судеб некую "недосказанность". Слишком явно ощущение, что Россия ещё не сказала Mipy своего "последнего слова". Всё слышнее в России голоса, пытающиеся проникнуть в "тайну России", расшифровать "Русскую эсхатологию".
Мы склонны рассматривать всё вышеуказанное, как ещё один признак того что для нас, поставивших себе целию пособствовать возведению на Трон Царя Михаила (см. Дан. 12,1), приближается время выступления в наш Последний Крестовый поход.
Надобно ещё при этом удерживать в памяти, что царственный град Москва есть не только "другой", Третий Рим, но и "другой Иерусалим"; это одновременно и имперская столица Mipa и святой теократический город, избранный и освящённый Богом взамен старого "ветхого" Иерусалима, осквернённого богоубийством, которому в силу сего безпримерного злодеяния предназначено во времена конечные стать столицей царства Антихриста ("И когда кончат они (Илия и Енох - Р.Б.) свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, и трупы их оставит на улице великого горо-да, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят" (Апок. 11,7-8)).
Сей "новоиерусалимский" статус Москвы в прежние времена, в России Царей, хорошо понимали. Так, например, благоверный Царь Пётр Алексеевич, по одержании им Полтавской победы, 21 декабря 1709 г. въезжал в Москву следующим образом.
По пути Царского следования были расставлены дети, облачённые в белые стихари, с вербными ветвями в руках, кои встречали Государя пением:
"Благословен грядый во имя Господне...". Сим единовременно знаменовалось как то, что Царь есть нарочитым образом "подобник Божий", так и то, что Москва есть "новый Иерусалим".
Памятуя всё сие, мы вправе ожидать, что чаемое конечное совпадение в конце времён "града земного' и "града небесного" произойдёт именно здесь. "И никто же речет, - говорит преп. Авель Тайновидец, - "Царь здесь или там", но все: "Это - он". Воля народная покорится милости Божией, и он сам подтвердит своё призвание". Им же сказано пред тем: "Сей будет избранник Божий, и на главе его благословение. Он будет един и всем понятен, его учует самое сердце Русское. Облик его будет державен и светел...".
"Это - Помазанник, сохраненный Всевышним к концу против них и нечестии их, Который обличит их и представит пред ними притеснения их. Он поставит их на суд живых и, обличив их, накажет их. Он по милосердию избавит остаток народа Моего, тех, которые сохранились в пределах Моих, и обрадует их, доколе не придет коней, день суда, о котором Я сказал тебе вначале" (ЗЕзд. 12,32-34).
Что же возглаголати нам "во дни наша", коль скоро мы видим, что доселе продолжается пленение святого града Москвы - второго Иерусалима - от орд разноименных иноплеменников, не тайно, но явно уже руководимых христоубийцами-жидами. Совокупив свидетельства древнерусских летописцев со свидетельствами "Цесарских книг" Св. Писания повторим сказанное нами прежде - всей опричной братии нашей надлежит приуготовляться к скорому выступлению в Последний Крестовый поход!
"Провозгласите об этом между народами, приготовьтесь к войне, возбудите храбрых; пусть выступят, поднимутся все ратоборцы. Перекуйте орала ваши на мечи и серпы ваши на копья; слабый пусть говорит: "я силен". Спешите и сходитесь, все народы окрестные, и соберитесь; туда, Господи, веди Твоих героев" (Иоил. 3,9-11).
Ибо заканчивается "время странствования" нашего (1Пет. 1,17). Он близок - близок вожделенный и страшный день. День, когда герои Господни, Русские крестоносцы, опричники Последнего Царя, возложившие на себя Крест (который есть, как демонов язва), воочию увидят - как оный Крест превращается во славу Ангелов.
Святый Иерусалим, снисходящий с Небес на поля нашей "родной страны" у святых стен коего и должен закончиться наш "священный долгожданный бой", наш Последний Крестовый поход.
Роман Бычков
Помощь сайту: Отправить 100 рублей
Одежда от "Провидѣнія"
Мастерская "Провидѣніе"
Источник — http://oprichnina.chat.ru/
