Предисловие к циклу статей «Подвижники русского консерватизма». Понятие “консерватизм” не только вошло в своеобразную идеологическую моду, но и в какой-то степени оказалось усвоенным нынешней элитой. Недавно сам Президент Путин заговорил о необходимости “разумного консерватизма”.

Впрочем, ситуация в правящем слое с пониманием того, что есть консерватизм, до сих пор достаточно точно описывается словами небезызвестного Владислава Суркова: ”Мы, безусловно, консерваторы, но пока не знаем, что это такое”.

Оно и неудивительно, поскольку и поныне, несмотря на тысячи публикаций, посвященных этому идеологическому феномену, не появилось удовлетворительных обобщающих монографий, учебников или пособий, в которых ясным языком излагалась бы история русского консерватизма с момента его возникновения и по настоящий день. Консерватизм все ещё по инерции связывают с “отсталостью”, “стремлением сохранить архаику”, “начальстволюбием”, “интересами господствующих классов” и пр.

Эти негативные определения являются результатом более чем двухвековой работы – «чёрного пиара», или, если хотите, «военной пропаганды» оппонентов и противников консерваторов, как западноевропейских, так и российских. Ими традиционно выступали радикальные либералы и представители социалистического лагеря. Наличие подобной «чёрной легенды» предполагает необходимость терпеливой разъяснительной и просветительской работы, но она даст результаты лишь спустя годы.

Цикл статей “Подвижники русского консерватизма”, посвящённых главным русским консерваторам, призван в какой-то степени дать знание о том, что такое консерватизм и какое выражение он получил в русской мысли, политике и культуре.

Итак, консерватизм (от лат. conservo — сохраняю) – это блистательное, интеллектуально и эстетически мощное направление русской мысли, представленное знаковыми именами, начиная с талантливейших основоположников русского консерватизма – Г.Р. Державина, Н.М. Карамзина, И.А. Крылова, их продолжателей и апологетов – C.С. Уварова, В. А. Жуковского, зрелого А.С. Пушкина, Ф. И. Тютчева, Н.В. Гоголя, А.С. Хомякова, И.В. Киреевского, К.С. Аксакова, И.С. Аксакова, М.Н. Каткова, Н.Я. Данилевского, Ф.М. Достоевского, К.Н. Леонтьева, К.П. Победоносцева, Л.А. Тихомирова, Н.А. Бердяева, о. Павла Флоренского, И. А. Ильина, А.Ф. Лосева, А.И. Солженицына, И.Р. Шафаревича, Л.И. Бородина и десятков других не менее масштабных фигур из национального русского пантеона.

Первоначально консерватизм появился в конце XVIII века как реакция на рационализм и индивидуализм Нового времени, теорию прогресса (которая ассоциировалась с уверенностью в постоянном увеличении в мире свободы, знаний, богатства, порядка, нравственности), воплощением которых стала Французская революция, начавшаяся в 1789 г. Он заявил о себе как идейное течение, ставящее своей целью сохранение и актуализацию позитивных традиций и ценностей прошлого, обеспечивающих органическую непрерывность развития общества.

Одной из важнейших ценностей для консерватизма является культ трансцендентного начала, религия, которая, согласно воззрениям консерваторов, придает смысл истории и отдельной человеческой личности. Для России главенствующей религией, оказавшей огромное влияние на складывание государственности, культуры и национального самосознания, является православие.

Религиозное мировосприятие предполагает признание необходимости общественной иерархии (в обществе всегда будут «верхи» и «низы», всегда будут отношения господства и подчинения, принуждения и насилия). В силу признания объективного факта естественного неравенства для консерваторов характерен поиск властных, экономических, идеологических и культурных технологий, которые позволяли бы сформировать качественную элиту, сориентированную на решение общенациональных задач, а не на удовлетворение собственных узкоэгоистических интересов или создание утопического общества всеобщего равенства без элиты.

Религиозная составляющая консерватизма обусловливает гносеологический пессимизм, определенное скептическое отношение к человеческому разуму, ratio, неприятие абсолютизации его возможностей, крайне осторожное отношение к кабинетным схемам радикального переустройства человеческого общества, а также антропологический пессимизм – понимание ограниченности и несовершенства человеческой природы, ее одержимости силами зла и, соответственно, принципиальной неосуществимости в земных условиях идеального общества.

Для континентального консерватизма всегда характерна высокая оценка сильного государства, приоритет его над интересами индивида. С точки зрения большинства консервативных доктрин, главенствующее значение имеют интересы целого, а не отдельной личности. Важны, прежде всего, надиндивидуальные ценности (Бог, государство, нация, церковь, общество, семья и т.д.).

Для консерватизма также был характерен культ школы, армии, патриотизма, самобытной национальной культуры, исполнительности, дисциплины и порядка, права, то есть тех общественных институтов, традиций и явлений, которые выступали основными проводниками и хранителями традиции. Сюда же можно добавить и такую черту консерватизма, как понимание конкретно-исторической обусловленности уровня прав и свобод.

Консерватизм при этом противостоит идеологиям, в основе которых лежат ценности противоположного порядка: атеизм, материалистическая ориентация политики, моральный релятивизм, культ рассудка, антитрадиционализм, универсализм, космополитизм, приоритет интересов индивида над интересами государства, индивидуализм, равенство, культ личных прав и свобод, приверженность кабинетным теоретическим моделям, культ перемен, революция.

В случае необходимости социальных перемен консерватизм требует при их осуществлении чрезвычайной осторожности и постепенности. При этом было бы неверно трактовать консерваторов как противников всего нового. Они выступают лишь против абсолютизации принципа новизны, заведомого примата нового перед уже проверенным старым, что обычно характерно для радикального либерализма и еще более левых течений.

После 1917 года русский консерватизм как политическая сила и идеология исчез в нашей стране на долгие десятилетия: были уничтожены все консервативные организации, издательства, пресса, подвергнуты массовым репрессиям его сторонники. В нашем обществе, которое за XX век пережило сильнейшее «красное смещение» в политическом спектре, традиционные ценности и институты оказались в значительной степени скомпрометированы и разрушены. Произошла его атомизация. Оказалось разрушено в значительной мере национальное самосознание, подорван авторитет государства и закона, в значительной мере разложена и традиционная семья, с очень сильным сомнением можно говорить о прочности массового патриотизма.

К сожалению, нынешняя ситуация напоминает ту, которая существовала в Российской Империи. Со времени радикально-западнических реформ Петра I российская государственность была в целом отнюдь не консервативной по своей природе. Ее космополитические и западно-ориентированные верхи часто делали всё для того, чтобы ограничить и свести на нет как консервативные политические движения, так и деятельность консервативных идеологов и деятелей культуры. В частности, абсолютное большинство в русской печати второй половины XIX века представляли газеты и журналы леворадикального и либерального направлений. Консервативные издания влачили жалкое существование, подвергались диффамации, моральному (и не только!) террору и травле, в том числе на высшем уровне, и, по сути, были маргинализованы.

Дореволюционная власть апеллировала к русской традиции, русской идентичности лишь тогда, когда имел место цивилизационный вызов, угрожающий самому существованию Империи. Например, русский консерватизм окончательно оформляется как течение общественной мысли в огне войны 1812 года, когда на первый план выдвинулись выдающиеся деятели этого направления. Тогда русский консерватизм впервые артикулировал себя, одержал блистательную идейную победу и способствовал грандиозной военной победе над одним из величайших полководцев в мировой истории. Русские консерваторы временно спасли власть в 1905–1907 годах, когда Россия уже погружалась в красную Смуту. Но после того как произошла частичная стабилизация, либеральная бюрократия, при невмешательстве монарха, расколола русское консервативное движение и сделала всё для его компрометации. В феврале 1917 года массовая организованная защита государственности (как это было десятью годами ранее) стала, увы, невозможной.

Исторический опыт показывает, что парадигма верховной власти, которая обращается к консервативно-патриотическим ценностям лишь в моменты смертельной для нее опасности и, напротив, максимально их ограничивает, а то и подавляет в относительно спокойные для нее периоды, глубоко порочна и опасна, более того, в определенных условиях чревата социальной и национальной катастрофой. Поэтому усвоение, актуализация русского консервативного наследия — одна из самых главных задач современного русского общества. Без этого невозможно превращение консерватизма в активный фактор современной русской жизни.

Аркадий Минаков

Помощь сайту: Отправить 100 рублей

Одежда от "Провидѣнія"

Мастерская "Провидѣніе"

Источник — rusnasledie.info