— В каких контрреволюционных организациях, когда и где вы вообще состояли? — спросил следователь отца Владимира на допросе в Бутырской тюрьме.

— Я никогда ни в каких контрреволюционных организациях и группах не состоял, — ответил священник.

— А чем вы тогда объясняете арест членов Христианского студенческого кружка, фактически занявшегося контрреволюционной деятельностью?

— Прежде всего, я глубоко убежден, что советская власть религиозных людей не понимала и не понимает по сие время, поэтому совершенно естественно, что уже тогда возникли подозрения в том, что Христианский студенческий кружок, проповедовавший христианскую веру среди студенческой молодежи, занимается контрреволюционной деятельностью. Я этот факт категорически отвергаю, а поэтому не могу считать себя состоявшим в контрреволюционной организации.

— Следствие располагает данными, что вы у себя на квартире проводили тайные богослужения. Дайте показания по этому вопросу, — потребовал следователь.

— Тайных богослужений у себя на квартире я не проводил. Начиная с 1931 года, я, как священник, не служу и с тех пор богослужениями не занимаюсь вообще, хотя сана с себя не снимал — не отказывался.

— Имели ли место случаи, когда во время личного богослужения присутствовали посторонние люди?

— Таких случаев не было.

— Назовите круг лиц, посещавших вашу квартиру, и расскажите о характере разговоров с ними.

— О том, что квартиру посещали мои брат и сестра, я уже говорил, а в отношении других показания давать категорически отказываюсь. Разговоры, которые я вел, носили характер семейно-бытовой, религиозный и научный, причем должен указать, что эти разговоры не носили политического характера, и, в частности, считаю, что политические проблемы не являются главными проблемами ни в жизни отдельных людей, ни в жизни общества.

— Ваше отношение к советской власти?

— Советская власть есть явление временное, как всякая власть.

— Признаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? — спросил его следователь.

— Виновным себя в предъявленном мне обвинении не признаю, — ответил священник.

Вскоре после этого допроса отцу Владимиру был вынесен смертный приговор...

Священномученик Владимир родился в 1892 году в семье учителя Амбарцума Егоровича Амбарцумова, одного из основоположников обучения глухонемых в России. Овдовев, Амбарцум Егорович в поисках воспитательницы для трех осиротевших детей отправился в немецкую колонию Сарепту под Царицыном в Саратовской губернии. Здесь в местной кирхе ему порекомендовали девицу из лютеранской семьи Каролину Андреевну Кноблох. Они поженились, у них родилось трое детей, и младшим был Владимир.

Из Саратовской губернии семья переехала в Москву, и Владимир поступил в Московское Петропавловское училище при Петропавловской лютеранской церкви. По окончании училища он отправился для продолжения образования в Берлин, где жили братья его матери, и поступил на физико-математический факультет Берлинского университета.

Вернувшись в Россию перед началом Первой мировой войны, Владимир продолжил образование на физико-математическом факультете Московского университета. Став вскоре членом Христианского студенческого кружка, он перешел из лютеранства в баптизм. В кружке он познакомился с Валентиной Георгиевной Алексеевой, и в 1916 году они поженились. Смыслом жизни молодых супругов стала проповедь Евангелия.

Во время Гражданской войны семья Амбарцумовых переехала жить в Самару. Здесь Владимир Амбарцумович развернул активную деятельность по созданию сети проповеднических кружков. В 1920 году за активную деятельность по организации христианского молодежного движения власти арестовали его и доставили в Москву. Молодежное христианское движение тогда еще не было запрещено.

Как и другие протестантские организации, политически и национально безразличные к окружающему миру, некоторое время они даже пользовались поддержкой советской власти, которая предполагала использовать их как средство для ослабления православия.

Через полтора месяца Владимир Амбарцумович был из тюрьмы освобожден с подпиской о невыезде из столицы, и семья вновь обосновалась в Москве. Владимир Амбарцумович восстановил связи с московскими христианскими кружками, был найден дом, в котором стали проводиться собрания кружка и жили его руководители, в том числе и семья Амбарцумовых. Вскоре был организован Центральный комитет христианских студенческих кружков, который объединил все кружки в России. Во главе его встал Владимир Амбарцумович.

Христианские студенческие кружки пользовались тогда всеми правами легальных общественных организаций. Члены кружков проводили публичные лекции на религиозные темы, в том числе и в Политехническом музее, но в 1924 году деятельность христианских кружков в России была запрещена.

В середине 1920-х годов Владимир Амбарцумович познакомился со священником Валентином Свенцицким, оказавшим большое влияние на его духовную жизнь. Добросовестное изучение Священного Писания, ревностное искание истины привели Владимира Амбарцумовича к решению перейти в православие. В начале 1926 года он стал прихожанином Никольского храма на Ильинке, где служил отец Валентин. Владимир Амбарцумович прислуживал в алтаре и был чтецом за богослужением.

В августе 1927 года была опубликована «Декларация» митрополита Сергия (Страгородского), вызвавшая горячие дискуссии и открывшая значительное разномыслие относительно вопросов взаимоотношений Церкви и государства среди паствы. В ноябре 1927 года Владимир Амбарцумович по рекомендации протоиерея Валентина Свенцицкого отправился в Глазов к епископу Ижевскому и Воткинскому Виктору (Островидову) и 4 декабря в Преображенском кафедральном соборе был рукоположен во диакона, а 11 декабря — во священника. Епископ Виктор дал ему отпускную грамоту, не возражая против его перехода в Московскую епархию.

В Москве отец Владимир стал служить в храме равноапостольного князя Владимира в Старых Садех. Как пастырь, отец Владимир продолжил практику предыдущей своей жизни, имея особенное попечение о молодежи. Он заботился и о благолепии храма, уделял много внимания церковному хору, понимая, что первое, с чем сталкивается человек, приходя в храм, — это внешний и внутренний его вид и согласное, стройное церковное пение.

Летом 1928 года отец Владимир по просьбе священника Василия Надеждина стал служить в храме святителя Николая у Соломенной Сторожки. В 1929 году храм равноапостольного князя Владимира был закрыт. В том же году священник Василий Надеждин был арестован и вскоре скончался в лагере. Перед кончиной он попросил отца Владимира возглавить осиротевший приход, и тот стал служить в Никольской церкви.

Весной 1931 года благочинный стал настоятельно напоминать духовенству, что следует поминать власти по формуле, введенной Временным Патриаршим Священным Синодом при заместителе Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском), определить свое отношение к «Декларации» 1927 года и в случае несогласия с ней уйти за штат. Отец Владимир ушел за штат и в сентябре 1931 года поступил на работу в один из научно-исследовательских институтов.

5 апреля 1932 года ОГПУ арестовало его как якобы участника мифической «Всесоюзной контрреволюционно-монархической организации “Истинно Православная Церковь”». Будучи допрошен, отец Владимир, сказал: «Формулу, введенную сергиевским Синодом, о поминовении властей я считал для себя неприемлемой (как новшество) и поэтому ее не употреблял. Это, в частности, было одним из мотивов моего ухода от священнической деятельности. Как верующий человек, я, естественно, не могу разделять политики советской власти по религиозному вопросу.

Фамилии своих знакомых предпочитаю не называть, дабы не навлечь на них неприятностей. Ведя работу среди молодежи, я ставил перед собой задачу удовлетворения их личных запросов, в духе христианского понимания жизни... Повторяю, что назвать персонально этих людей я отказываюсь по моральным и религиозным причинам...»

7 июля 1932 года отец Владимир был приговорен к трем годам ссылки в Северный край, но затем срок был заменен на условный, и священник был освобожден. О его освобождении ходатайствовало и руководство Академии наук, где он в то время работал.

В 1934 году отец Владимир поселился в поселке Кучино под Москвой, где стал работать в Институте климатологии. В 1935 году он переехал в село Никольское и, посещая храм Почаевской иконы Божией Матери в поселке Салтыковка, молился здесь в алтаре. В этот период он продолжал руководить духовными детьми, совершал богослужения в частных домах и материально помогал семьям находящихся в заключении священнослужителей. В ночь с 8 на 9 сентября 1937 года сотрудники НКВД арестовали священника. В керосиновой лампе, стоявшей на шкафу, был спрятан антиминс, который безуспешно пытались найти сотрудники НКВД, разворачивая и внимательно осматривая каждую шелковую тряпочку. Отец Владимир был заключен в Бутырскую тюрьму и допрошен — с фрагмента того самого допроса и начинается эта статья.

3 ноября 1937 года тройка УНКВД по Московской области приговорила священника Владимира Амбарцумова к расстрелу. Он был расстрелян через день после приговора, 5 ноября, и погребен в безвестной общей могиле на Бутовском полигоне под Москвой.

Источник — журнал "Фома"