В лево-патриотической среде, представители которой безуспешно пытаются соединить ужа с ежом, все время декларируя некий «красно-белый синтез», сегодня вдруг неожиданно стала популярной идея о том, что Ленин был вовсе не враждебен по отношению к религии, что он чуть ли не с симпатией относился к православной вере и Церкви.
Это, разумеется – яркий пример совершенно не адекватной исторической мифологии.
О чем свидетельствуют многочисленные документы, в том числе и в первую очередь – сочинения самого Ленина.
В действительности Ленин считал религию одной из самых гнусных вещей на свете. Еще в письме к Горькому в середине ноября 1913 года он написал свои теперь знаменитые строки: «Всякий боженька есть труположество… всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость,.. самая опасная мерзость, самая гнусная “зараза”». И т.д. (ПСС. Т. 48. С. 226-227). Хрестоматийными являются также претензии вождя к Л.Н. Толстому за его якобы «стремление поставить на место попов по казенной должности попов по нравственному убеждению, то есть культивирование самой утонченной и потому особенно омерзительной поповщины». (17; 209-210). То есть отнюдь не погрязший в мирских грехах клир является фундаментальным врагом Ленина, а сама религия, сама вера как таковая.
Принципиальная вражда к любой традиционной религии и особенно к Православию была не ситуативным всплеском неконтролируемых эмоций, а самым что ни на есть фундаментальным принципом, который Ленин исповедовал всю сознательную жизнь, например, в статье «Об отношении рабочей партии к религии»: «Мы должны бороться с религией. Это – азбука всего материализма, и, следовательно, марксизма». (17; 418).
Вождь не жалел самых жестких негативных эпитетов, чтобы хулить Православие, которое, например, называл «полицейской религией», а Церковь – «ведомством полицейско-казенного православия». Служителей ее он причислял к «подлому сословию», архиереев называл «крепостниками в рясах», а деревенских священников – «урядниками казенного православия».
При этом к другим религиям и конфессиям отношение Ленина было, конечно, тоже негативным, но не до такой степени, как к Православной Церкви. А вот к сектам Ильич был склонен относиться несколько иначе, довольно прагматично. Так, еще в 1897 году он писал, что в борьбе с самодержавием «рядом с пролетариатом стоят… и оппозиционно настроенные элементы… преследуемых абсолютизмом… религий и сект». И советовал воспитывать в рядах социал-демократии таких политических руководителей, которые умели бы в нужную минуту «продиктовать положительную программу действий» «и возмущенным сектантам» (5; 398).
Исследователи указывают, что именно Ленин явился прямым инициатором четырех массовых кампаний, направленных против Православия в годы его правления. Первая – ноябрь 1917 года – 1919 год: начало закрытия монастырей, некоторых храмов, реквизиция их имущества, лишение Церкви прав юридического лица и др. Вторая – 1919 – 1920 годы: кощунственное вскрытие святых мощей, лишение духовенства политических прав. Третья – начиная с конца 1920 года: раскол Православной Церкви, ее “разложение” изнутри. И четвертая – с начала 1922 года: разграбление или, употребляя ленинский термин, “очищение» всех церквей и расстрел при этом максимального числа священнослужителей”.
Свой план разгрома Церкви и обоснование того, почему это необходимо сделать, Ленин изложил в своем знаменитом письме к Молотову для членов Политбюро ЦК РКП(б) от 19 марта 1922 года. Поводом к его написанию стали события в Шуе, где местные православные активисты оказали такое сопротивление кампании по изъятию церковных ценностей, что для помощи милиции и чекистам пришлось вызывать регулярные красноармейские части.
Поскольку письмо предназначалось не для публикации, а лишь для внутреннего использования, то автор был предельно откровенен. «Именно теперь и только теперь, – писал он, – когда в голодных местностях едят людей, и на дорогах валяются сотни, если не тысячи трупов, мы можем (и поэтому должны) провести изъятие церковных ценностей с самой бешеной и беспощадной энергией и не останавливаясь перед подавлением какого угодно сопротивления».
Обращаясь к узкому кругу соратников, вождь не скрывал, что главной целью ограбления Церкви была отнюдь не помощь голодающим, как это декларировалось официально, а создание материального фонда для реализации далеко идущих целей молодого советского государства; ситуацию же, связанную с голодом, он, как необычайно циничный и в своем роде гениальный политический тактик, предлагал просто использовать, чтобы сломить волю сопротивляющихся: «Нам во что бы то ни стало необходимо провести изъятие церковных ценностей самым решительным и самым быстрым образом, чем мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей…
Без этого фонда никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство… совершенно немыслимы.
Взять в свои руки этот фонд в несколько миллионов золотых рублей (а может быть, и в несколько миллиардов) мы должны во что бы то ни стало. А сделать это с успехом можно только теперь… никакой иной момент, кроме отчаянного голода, не даст нам такого настроения широких крестьянских масс, который бы либо обеспечивал нам сочувствие этой массы, либо, по крайней мере, обеспечил бы нам нейтрализование (то есть нейтральную, безразличную позицию – ред.) этих масс». (Ленин. Неизвестные документы 1891 – 1922. (2-е изд.) С. 519-523.
Классикой ленинианы являются хрестоматийные строки из этого письма: «Я прихожу к безусловному выводу, что мы должны именно теперь дать самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его сопротивление с такой жестокостью, чтобы они не забыли этого в течение нескольких десятилетий… Чем большее число представителей реакционного духовенства и реакционной буржуазии удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше» (там же).
Что касается проблемы подлинности письма, то она подробно проанализирована в целом ряде источников.
Именно вышеизложенные идеи Ленина и легли в основу последующей беспрецедентной кампании 1920 – 40-х годов по уничтожению Церкви в России. Согласно базе данных по новомученикам, ведущейся в течение ряда лет в ПСТГУ (Православном Свято-Тихоновском Гуманитарном Университете), общее число православных людей (клириков и активных мирян, а также родственников священнослужителей), репрессированных за все годы гонений, исчисляется сотнями тысяч, а убитых (расстрелянных по приговору суда либо ОСО (т.н. Особого совещания, при котором приговор выносился заочно вне всякой судебной процедуры), ставших жертвами бессудной расправы в годы Гражданской войны и «военного коммунизма», замученных в застенках ЧК-ОГПУ-НКВД и т.д.) – десятками тысяч, стремясь к цифре примерно в 120 – 130 тыс. человек. В целом ряде случаев точно установить судьбу человека не так просто, так что исследовательская работа в этом направлении будет вестись еще долго.
Сейчас можно с уверенностью говорить лишь о порядке жертв богоборческого террора, а не о точных цифрах. Пик репрессий приходится, как известно, на 1937-38 гг.
Согласно графику репрессий, приведенному в базе данных ПСТГУ, число арестов православных священнослужителей и мирян в эти годы – 162 500 чел., а число расстрелянных – 89 600 чел. Что касается православных епископов, то всего за годы гонений репрессиям подверглось где-то в районе 400 человек, из них были расстреляны или скончались в заключении не менее 300. Приводимые нами цифры берутся по самой нижней планке, ибо среди исследователей нет абсолютного единства по данному вопросу. На свободе к 1941 году оставалось всего 4 архиерея.
Подробное исследование по вопросу об изменениях в составе русского епископата читатель может найти в книге Л.Л. Регельсона «Трагедия русской Церкви». Закрытие и разрушение большей части монастырей и храмов – слишком общеизвестный факт, чтобы еще раз говорить о нем в короткой статье.
Таковы вкратце плоды богоборчества Ленина и его партии.
Помощь сайту: Отправить 100 рублей
Одежда от "Провидѣнія"
Мастерская "Провидѣніе"
Источник — https://t.me/
